Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

Период с момента изгнания народа хуннов сяньбийцами из центральноазиатских степей до их появления в Северном Причерноморье (155–370 гг.) является самым темным в истории гуннов. Тем не менее, некоторые источники, главным образом, археологические, позволяют считать их путь на запад реальным фактом. Гуннские памятники распространены от Алтая, Средней Азии, Казахстана и Приуралья до Венгрии; большая часть погребений, находящихся на территории СССР, сконцентрирована в Поволжье, встречаются разрозненные следы этих племен на Кавказе и в Крыму[845]. В ходе передвижений и завоеваний состав кочевой орды непрерывно изменялся, она вбирала в себя все новые племена и народы, и по отношению к ней слово «гунны» является собирательным названием. Что же касается гуннов как носителей определенного языка, первоначального ядра всей этой массы, то общепризнано, что к ним относятся прототюркские и протомонгольские (алтайские) племена[846]. Поскольку от языка гуннов сохранилось только несколько имен собственных, то некоторые исследователи отрицают это, считая недоказанным, но и не выдвигают других гипотез[847]. Из древних писателей и историков только Приск Панийский сообщает, что «скифы, будучи сборищем разных народов, сверх собственного своего варварского языка, охотно употребляют или язык гуннов, или готов, или же авсониев в сношениях с римлянами…»[848]. К сожалению, этот отрывок только порождает вопросы (кого Приск называет скифами: «гуннов» в собирательном значении слова или этнических гуннов? что такое «варварский язык»?[849]) и никак не характеризует «язык гуннов».

В этногенезе западных гуннов, помимо тюркско-монгольских элементов, которые изначально были гетерогенными[850], приняли участие народы, которые населяли пройденные ими территории, особенно велика роль в данном процессе угро-финских племен Западной Сибири и Южного Приуралья[851]. «Ассимилируя другие этносы, часто находившиеся на более высоком уровне цивилизации, тюрки воспринимали очень многое у «поглощенных» ими народов. Здесь и антропологические черты, и формы хозяйства, и модели духовной культуры, и лексика. Одним словом, как это бывало и с другими народами, тюрки в своем движении на запад росли и множились как тюркские племена, но одновременно и теряли многие свои изначальные черты»[852].

Мало сведений сохранили источники о пребывании гуннов в Причерноморье, особенно в первоначальный период после их появления там. Аммиан Марцеллин свидетельствует, что гунны, двигаясь по прибрежным районам Меотиды и Понта, после разгрома аланов-танаитов напали на гревтунгов[853]. Затем они очень быстро добрались до восточных рубежей владений тервингов и перешли вброд Днестр[854], вероятно, в окрестностях современного города Бендеры[855]. Остатки тервингов вынуждены были отступить «…в область Кавкаланда, местность, недоступную благодаря высоким, поросшим лесом горам…»[856], скорее всего это были Южные Карпаты[857]. Здесь, в Северо-Западном Причерноморье, примерно к 376 г. гунны приостановили свое наступление. Остается неизвестным, расселились ли гуннские племена по всему Северному и Северо-Западному Причерноморью или кочевали большими компактными группами.

Основная масса кочевников жила в Причерноморье до начала V в. Утверждать это позволяет сохранившийся отрывок из «Истории» Олимпиодора о его посольстве к гуннам, которое относят к 412 г.[858] Данное сообщение свидетельствует о том, что Римская империя (Восточная или Западная?) имела эпизодические (или регулярные?) дипломатические отношения с различными гуннскими племенами. Возможно, уже тогда обе Империи проводили активную политику в среде кочевников, и не без вмешательства их представителей был убит гуннский вождь Донат[859]. Можно предположить, что эдикт 420 г., запрещавший ввозить на кораблях «недозволенные товары» варварам[860], относится к Причерноморью и тоже является частью этой политики.

В источниках не прослеживается дальнейший путь тех гуннов, которые форсировали Боспор Киммерийский. Вопреки сложившемуся мнению[861], часть орды, возможно, не соединилась с теми, кто шел по побережью, а задержалась в Крыму. Очень интересный эдикт 419 г. предписывает освободить от наказания тех людей, «…которые передали варварам искусство строить корабли, не известное им ранее…»; спасло этих людей заступничество Асклепиада, епископа Херсонеса[862]. Какие варвары в Крыму в начале V в. могли не знать морское дело? Готам оно было хорошо известно, а вот степняки гунны, может быть, пытались с помощью местных жителей совершить морской поход.

Раньше гуннов считали виновниками почти полного уничтожения большинства поселений Дона, Кубани, многих греческих городов Северного Причерноморья и даже Черняховской культуры лесостепи[863].