Великой тайной светится Любовь

Мир болен, мир несовершенен,
Взят в плен Любовью, ослеплен мгновеньем,
Порой в безумной ярости кипит,
О, как приятен в этом смысле божий скит…
Даже не вера в Бога, а ее лицо
Нас заключает вместе с ангелом в кольцо…
Внутри кольца и крест, и провиденье,
Печальным знаком смотрит в даль исчезновенья…
Молитва древних предков исцеляет,
Весь гнев и страх, вся мерзость в ней растает…
Стоишь и видишь лики – образы святых,
Таких премудрых, тихих и простых…
Каких как будто не было на свете,
Однако взгляд народный их приветил…
Но для чего?! Чтоб верить еще дальше,
Что мир наш отряхнет себя от фальши?!…
Увы, мир болен, мир несовершенен,
Взят в плен Любовью, ослеплен мгновеньем…
И все же есть благое чувство в ските,
Как будто в небе разлиты святые нити,
И мы по ним на небеса едва ползем,
Превращая свои мысли в сладкий сон…

LVII

оглушительный выстрел
пробитый насквозь
как куда я скатился
как сказочный гость
облака златокудрых
дев или ведьм
светлой ночью под утро
несут в круговерть
прозвучала команда
незримых богов
и глаза Ариадны
мне рисуют любовь
опираясь о камни
взлетая вперед
она сердце мне ранит
рисуя народ
что-то близко родное
живое мое
опрокинуто зноем
вкатилось в нутро
и вливаясь волною
в безумный закат
она вновь с тишиною
несется назад
я разбит и разорван
и снова спасен
и страстей нежных прорва
уносит нас в сон

LVIII

Махнул рукой на все, что мне мешало жить,
Мир потрясает дух, но я ликую,
Я вдруг почувствовал в мирах иную нить
Которой оплету любую бурю…

И буду сквозь невзгоды дальше плыть,

И пока ветер прах с меня не сдует,
И волна не смоет нежный сурик,
Я в нарисованном творенье смею быть…

И твое лоно страстной негой околдую,

Чтоб наши образы в единый воплотить,
И чтоб он тоже околдованный до дури,
Сумел в другом вмиг обнаружить нашу прыть…

LIX

Расту и падаю с безумным ощущеньем,
Что не хочу на белом свете жить,
Я знаю каждое прожитое мгновенье
Уже назад никак не возвратить…

И часто в мыслях трогая забвенье,

Где сохраняется вчерашней силы прыть,
Как прообраз моего же разрушенья,
Как миг, когда дух Вечное постичь…

Пытается во тьме преодоленья,

Откуда тянется заоблачная нить,
Вселяя всюду страсть проникновенья,
За что нас должен Бог потом простить…

И вывести всех из безмолвной тени,

Как из оттаявшей земли лесную сныть,
Воплотившую столь острое стремленье —
Живою сущностью себя определить…

LX