Великой тайной светится Любовь

Я человеком был… Сожженный сном…
Я видел часто странные виденья…
В мирах иных мне раскрывался дом
Зияющими безднами мгновенья,
И я с тобою растворялся в нем…

Я видел образы людей, что раньше жили,

Они любили Смерть и Красоту,
Еще мой вздох на их могиле,
Я слышал шепот вмиг разящий тишину…
Я распознал величие распада
По их вмурованным в глухой овал глазам,
Там лона дев из убаюканного сада
Страстно звали меня в сладостный Сезам…

Уже безликие, они еще шептали,

Тайну Жизни сберегая в темноте,
Обрисовав тенями вымершие дали,
Они птицами склонились на кресте…
Простиралось Вечное пространство,
Растворялись в нем соитья и плоды,
И Любви безумное лекарство
Едва угадывалось в прахе от судьбы…

Вселенная от нас уже устала,

Но мы еще, как сны ее живем,
Везде испытывая нежность идеала,
Который с нами обретет прозрачный дом,
Я вижу, – ты исчез почти весь в нем…

LXVII

В атомном финале человечества
Есть страшная безумная дыра,
Невидим вход в небесное отечество,
Но ощущается везде одна игра,
Сводящая безумье смертных к Вечности, —
Одно мгновение, – и нам уже пора…

Непостоянство времени и места,

Постоянно ускользающий в тьму смысл,
Покидает всех убогих и нечестных,
Остается только сказочная высь…
Ночью освещать вокруг пространство,
Давая в звездах мысль о прожитом,
Любое сотворенное богатство
Безмолвным прахом замолчит уже потом…

И даже ощущаешь если что-то,

Что тебя вздымает выше всех,
То и оно потом лишит полета,
Тенями жалкими озвучив странный смех…
Лежат уже безмолвны, недвижимы,
Хотя любили так, как никогда,
И где теперь их облик или имя,
Чего во имя светит нам звезда?!…

Молчание одной пропащей тайной,

Как дева проберется в грустный дом
И глубиною сладостной случайной
Напомнит мне вдруг сразу обо всем…

Пусть  в атомном финале человечества

Есть страшная безумная дыра,
И мир весь задыхается от нечисти,
И пусть идет одна коварная игра,
Сводящая безумье смертных к Вечности, —
Я снова чувствую, – любовь несут ветра…

LXVIII