Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии

Я читала книги про путешественников, как в одиночку они переплывали океаны, скитались в джунглях, покоряли вершины. Я, наверное, хотела уйти от себя с этими целеустремленными мужчинами, которые знали настоящие дороги. Я тоже смутно чувствовала свою цель – в дымке, в тумане – но с чего начать, как сделать первый шаг? Да и стоит ли? Я была и есть – я уверена – очень обыкновенной, обычной – только немного странной, слишком чувствительной и ранимой.

Здесь, у тополя, я фотографировала своим старым ФЭДом сестру. Вышло, будто она стоит у берёзовых стволов – кора тополя зеленовато-светлая, и на чёрно-белой фотографии получилась да, берёза. Сестры больше нет. Несчастной моей сестры, которая металась в наркотическом забытьи, комкая подушку-«думочку» – она умирала от рака, ей кололи опий. Об одном жалею, твердила она перед тем, как совсем слечь, потерять разум, что мы вырастили своих детей безбожниками. Что с ними будет? И что будет с нами?

Но тогда, во времена увлечения фотографией, я была слишком молода, чтобы терзаться такими вопросами. В летние дни я выбиралась на речку: к прохладе воды, мягкому песку. Здесь я встретилась с курчавым парнем – он гонял на мопеде, как школьник. Влюбленный, он приезжал к тополю. Ему казалось, что я тоже влюблена, но сердце моё было стыло и пусто. А он, молодец, добивался моей взаимности и хвастался: смотри, у меня все руки сбиты (он показывал крупные мозолистые ладони), я дом строю, двухэтажный, давай жить…

Парень мне нравился. Ничего у нас с ним не было – даже поцелуев, только несколько разговоров у реки и один раз – у тополя. Вечером. Он узнал, вызнал, где я живу, хотя я ему даже имя своё не сказала. «Не приходите ко мне больше. Ничего не выйдет», – твердила я. «Но почему, почему?» – удивлялся он. Это было долго и мучительно рассказывать: почему. И стыдно. Я погубила свою жизнь, а теперь терпела. Но ведь никто не виноват, только я! И я делала вид, что всё нормально. Чтобы меня не жалели хотя бы в глаза. Потому что жалеть нужно тех, у кого случайность, или стечение обстоятельств. А я сама, сама виновата!

И он больше не приезжал. Я даже, кстати, не помню, как его звали. Сергей? А, может быть, Слава? «Ты знаешь, – говорил он мне, – я в прошлой жизни, наверное, жил в Персии. Или в Финикии, Сирии. Я очень люблю финики».

Из-за этого Серёжи или Славы я тоже полюбила финики – в память о нём. О хорошем парне на мопеде. Его даже не остановило то, что он был меня младше – на год или два. «Это ничего», – объяснял он мне. Вот так, имя я ему не сказала, а возраст – пожалуйста. Он был загорелый, плотный, с шапкой тёмных кудрей. А я была золотистая – от летнего щедрого солнца, тонкая – от переживаний, и вьющиеся волосы гладили меня по плечам. «Забудь меня, – говорила я ему. – Мы взрослые люди».

Но я и сейчас всё ещё чувствую себя иногда ребёнком, маминой дочкой, а мамы – нет. А тогда она мне сказала резко: «Что за парень? Что люди подумают?» И ещё что-то. Ну, он всего-то и приехал один раз – к тополю. Ничего, наверное, люди и не успели подумать…