Великолепная изоляция

Амегино, описавший род Homunculus по материалу из сантакрусия, выделил его в особое семейство приматов — Homunculidae. Некогда У. К. Грегори (W. К. Gregory) странным образом отнес этот род к лемуроидам, но, насколько мне известно, после Амегино все, кроме Гершковица, относили его к сем. Cebidae). Гершковиц воскресил выделенное Амегино сем. Homunculidae как совершенно независимое от Cebidae и включил в него, как мы отмечали выше, род Dolichocebus.

Кроме некоторых экземпляров из Бразилии, относящихся к позднему плейстоцену или, что вполне вероятно, к современности (в геологическом смысле) и принадлежащих ныне живущим видам, все остальные известные южноамериканские ископаемые приматы происходят из фриасской фауны Ла-Вента в Колумбии (средний миоцен). Все исследователи и даже Гершковиц относят их остатки вместе с большинством современных южноамериканских приматов к сем. Cebidae, однако специалисты расходятся во мнениях относительно взаимоотношений внутри этого семейства, Сначала Стёртон (Stirton, 1951) описал эти находки как три разных рода: опять-таки Homunculus, который, как полагал Стёртон, родствен ревунам (подсемейство Alouattinae); Cebupithecia — новый род, который создал Стёртон, предполагая, что он родствен саки (подсемейство Pitheciinae); Neosaimiri — также новый род, предположительно связанный родством с саймири (подсемейство Saimiriinae). Гершковиц полагал, что фриасский Homunculus Стёртона не родствен ни настоящему, сантакрусскому, Нomunculus, ни ревунам; проявив учтивость, он переименовал его в Stirtonia и выделил в самостоятельное подсемейство Stirtoniinae сем. Cebidae. Как ни странно, Гершковиц согласился со Стёртоном в том, что Neosaimiri связан родством с ныне живущим Saimiri.

Рис. 37. Реставрированный череп и нижняя челюсть (в основном по Рускони) и реконструкция головы позднеолигоценовой или раннемиоценовой цебоидной обезьяны — одной из древнейших обезьян, череп которой нам известен. Рускони отнес ее к раннемиоценовому (сантакрусскому) роду Ноmunculus, но Гершковиц перевел ее в другой род — Tremacebus.

Род Cebupithecia известен по почти полному черепу и нижней челюсти, значительной части костей передних и задних конечностей и ряду позвонков, в том числе части хвоста, который явно не был хватательным. Можно было бы создать довольно обоснованную реконструкцию скелета этой обезьяны, но, насколько мне известно, этого еще не сделано. Кто бы ни были его близкие родичи, это животное, вероятно, выглядело очень похожим на саки. Однако, как и у некоторых других южноамериканских обезьян, внешний облик живых саки определяется в значительной степени длиной и распределением волосяного покрова, а также цветом морды, т. е. признаками, которые невозможно реконструировать или даже примерно представить себе по костям вымершего рода.

Каждый из двух других родов, Neosaimiri Stirton и Homunculus по Стёртону (Stirtonia по Гершковицу), известен по почти полной нижней челюсти; этого достаточно для установления родовой и видовой принадлежности, а в остальном полезно только при интерпретации мелких деталей.

Вот пока и все об ископаемых находках, весьма неполных для группы животных, которая несомненно была многочисленной и разнообразной на протяжении большей части истории южноамериканских млекопитающих. О причинах такой скудости находок можно догадываться. Эти обезьяны живут и, вероятно, всегда жили главным образом на деревьях, а захоронение и сохранение в ископаемом состоянии остатков древесных видов наименее вероятно. Как сейчас, так и, по-видимому, в прошлом эти животные очень обильны в тропических или субтропических лесах. Тропики и субтропики и в настоящее время покрыты обширными лесами, в них особенно трудно работать, и они наименее изучены в палеонтологическом отношении. Более того, на огромных площадях этих залесенных районов нет обнажений пород соответствующего возраста, которые могли бы содержать ископаемые остатки млекопитающих.

Попробуем в таком случае подойти к данному вопросу с двух других сторон: во-первых, какие можно строить гипотезы о происхождении южноамериканских приматов, основываясь на тех данных о примитивных и древних приматах, которыми мы располагаем для других частей земного шара; во-вторых, что могут дать конечные результаты их эволюционной истории, т. е. ныне существующие приматы южноамериканского происхождения.