Великорецкие заметки, или Шагами пути на Великую

Были и интересные случаи. Например, через деревню Заборовицы всегда проходили паломники. И председатель хозяйства активно настраивал жителей, чтобы никого не принимали, и паломники, зная об этом, приходили в деревню ночью, с огородов. Чтобы оставаться незамеченными, шли не по центральным улицам, а по задворкам. И их везде пускали, в том числе и жена председателя. Она пускала паломников втайне от мужа в баньку, которая стояла на другой стороне огорода, где они и ночевали. Она картошечки принесет, покормит их, пока супруг спит. И у самого этого председателя в доме висели иконы. Но он об этом не знал. Все очень просто. На стене висело зеркало, но если переворачиваешь его, то увидишь, что с другой стороны — наклеены иконки. Пока муж в поле где-то ездит, жена перевернет зеркало, помолится и обратно повесит на стенку. Точно так же хранили Евангелие, Библию. Книги перешивали в советские переплеты и ставили рядом с другими книгами на самое видное место. Так, «Война и мир» стоит на полке, а открываешь текст — там Евангелие. Даже тогда у верующих книги стояли на самом видном месте, потому что святыням не должно в чуланах храниться. Так в советских корочках «Война и мир» пребывало Евангелие, и война, и мир также в некотором смысле. Вот такие случаи нам остались в наследство.

Паломники ходили самостоятельно, небольшими группами — по четыре-пять человек, иногда меньше. Бывало и по двое. Потому что групповые выходы были опасны, таковые сразу вычисляли. Икону не носили давно. Примерно с начала 30-х годов Великорецкая чудотворная икона исчезает. А тот список, который сейчас носят — особый. Потому что та икона заменяла Великорецкую чудотворную икону, когда та путешествовала по России, и вместо нее ставили эту икону, с которой ходим сейчас. И она после закрытия кафедрального собора в Вятке в 1935 году была передана в антирелигиозный музей, который находился в Серафимовской церкви. Музей просуществовал недолго, там сделали иконохранилище, где и хранился образ святителя Николая, а в 1942-м открыли православный приход в этом храме. А часть имущества передали под нужды верующих, в числе которого оказалась и эта икона. И она осталась в Серафимовском соборе, где и сегодня висит. Поэтому появилась традиция иконки носить на груди, то есть каждый паломник, пробираясь через чащи леса, нес с собой маленький образ святителя Николая на груди, который приносил с собой, чтобы в Великорецком помолиться. А вся территория у источника и поляна на берегу Великой была огорожена. Часовня разрушена. И паломники молились на полях, среди сосенок. В честь них и поставили крест, который сейчас стоит в Великорецком.

Священники ходили, но для них это было особо опасное дело, поскольку внимание к представителям Церкви со стороны властей — повышенное. Поэтому духовенство ходило тайно, иногда не весь путь и не в рясах как ныне идут священники, а ходили батюшки в советское время в основном в мирской одежде, дабы не вызывать никаких подозрений.

В 1989 году впервые официально разрешили на реке Великой совершить богослужение. Там была сделана походная церковь, поставлена палатка. Конечно, паломники многие опасались. Боялись долго. Наверное, последующие лет шесть все время об этом говорилось. И даже когда уже ходили вполне официально — в 1995-96 годах в пути велись «непростые» разговоры.

В 1993-м помню случай, когда мы пришли в Бобино и там нам не разрешили совершить молебен в центре села. Обычно паломники молились до этого в селе на кладбище. А в 1993-м нас, паломников, шло уже достаточно много, однако не разрешили, проявил опасения и директор местной школы. Нам предложили два варианта: у памятника воинам-освободителям (где обычно проводятся в селе массовые мероприятия), либо снова на кладбище. И, конечно, второй вариант отпадал, так как места среди могилок всем разместиться не было, и мы молились у памятника. И собирались в путь не из самого села, а из ложбины в нескольких километрах от населенного пункта. То есть те или иные опасения как пережитки советского прошлого существовали еще до 1995 года. Руководители учреждений, образования, культуры, предприятий осторожно к этому явлению относились.