Великорецкие заметки, или Шагами пути на Великую

Вечером 7 июня (предпоследний день пути) паломников на подходе к поселку Мурыгино встречают бронзовые стволы сосен и золотые пески речных отмелей. Поселок Мурыгино находится на расстоянии 55 километров от райцентра — поселка Юрьи и в 30 километрах от города Кирова.

Поселок стоит на месте впадения лесной реки Медянки в реку Вятку. Начало поселку положено в апреле 1785 года и было связано с основанием бумажного производства.

Сейчас в поселке Мурыгино восстанавливается Крестовоздвиженская церковь. Солнечного цвета храм радует глаз и местных жителей, и крестоходцев.

Утром крестный ход выходит из поселка Мурыгино. Путь паломников до поселка Гирсово проходит по живописному берегу Вятки.

Гирсово

В поселке Гирсово православных встречают поистине хлебосольно. На поляне накрыты столы, можно подкрепиться кашей, квасом, хлебом и кипятком. Звонарь Успенского кафедрального собора Вятской Епархии Александр Максимов год из года заранее устанавливает возле храма колокола, и праздничный звон приветствует крестоходцев.

Верующие спешат заглянуть в местный храм в честь иконы Почаевской Божией Матери, поставить свечи, поклониться образам Спасителя, Богородицы, Николая Угодника.

Далее под ногами — асфальт. Впереди — возвращение в Вятку.

Церкви возрождаются, насколько это непросто — больше всех, наверное, знают настоятели приходов. Однако у Бога все возможно. И паломники с каждым годом запечатлевают на фотоаппараты все более преобразившиеся храмы.

Во все времена

Оказывается, сейчас крестоходцы идут на Великую практически тем путем, которым ходили наши верующие прадеды еще в древности во времена обретения иконы святителя Николая. До революции же крестный ход в Вятке провожали и встречали не менее торжественно, чем сейчас. В советские годы верующие в начале июня на свой страх и риск совершали паломничество на Великую втайне… Обо всем этом однажды мне рассказал протоиерей Андрей Дудин, который в начале 1990-х годов стоял у истоков возрожденного крестного хода. Совершив паломничество уже порядка 25-ти раз, он до сих пор продолжает ходить на Великую.

Разговор с батюшкой состоялся при подготовки материала под рубрикой «Это наша история» для газеты «Вести. Вятка» (ныне священник является настоятелем Троицкой церкви в Медянах).

Вот что поведал отец Андрей о традиции Великорецкого крестного хода в период советских гонений и при Царской России:

«Что касается воспоминаний тех людей, которые ходили в послевоенные годы, их уже можно почерпнуть лишь в книгах, фильмах и архивах. Все они родились до революции, в 50-е, 60-е годы уже были бабушками, дедушками — людьми преклонного возраста, и большинства из них теперь уже нет в живых. И сейчас записать рассказ очевидца практически невозможно.

К счастью, были люди, которые это в свое время делали, такие как писатель — наш земляк Владимир Николаевич Крупин. В частности, в его рассказах «Великорецкая купель», «Крестный ход», названы имена Маргаритушки, Прокоп Иваныча, который нас потом водил, Николая, Зинаиды, его супруги — людей, которых он знал, с которыми общался, когда сам ходил в 70-х годах. И та старая гвардия тогда еще частично сохранялась, хотя и была уже в преклонных годах.

Я, конечно, уже не застал никого из послевоенных паломников. С нами возрождать крестный ход стали те, кто ходили в 70-е годы. Они были людьми закаленными. Но стоит отметить, что в те годы тиски гонений на паломников уже ослабились. Оставались еще кордоны, контроль и милиция, но жестких преследований уже не было. Ловили, обрабатывали, принудительно заставляли выслушать курс религии атеизма, были всяческие взыскания на предприятиях, но вот что интересное запомнилось из рассказов большинства очевидцев: руководители цехов и самих заводов относились к этому весьма снисходительно. Некоторые даже тайком на ушко говорили: пойдешь на Великую, помолись и за меня, за моего сына. Ведь у кого-то дети служили в армии, у кого-то болели…

Но каждый, кто шел на Великую, знал, что он потенциально может подвергнуться какому-либо наказанию. И знали, если их все-таки поймают, то за них уже ни начальник цеха, ни руководитель предприятия, ни партийный работник не вступится. Напротив, в лучшем случае промолчат. Конечно, в 70-е годы XX столетия расстрелов не было, в тюрьму не сажали, но были дружины и идейные люди, которые целенаправленно выезжали, агитировали своих коллег не подпускать к святым местам паломников. Но таких «идейных» находилось немного.