Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса

На основании уставной грамоты 1391 года Царевоконстантинову монастырю можно сделать, на наш взгляд, наиболее важное наблюдение: в отношениях с феодалом с точки зрения организации хозяйственной связи община выступала in согроге. Огромная часть работ велась массой крестьян в целом, крестьянским коллективом, под руководством представителей крестьянского мира. Особенно четко это видно на пахоте (и всех видах работ, к ней примыкающих). У Г.Е. Кочина есть очень важная параллель уставной грамоты 1391 года с “рядной грамотой” крестьян Робичанской волости с новгородским Юрьевым монастырем 1460 года[2408]. И в том, и в другом случае перед нами договорные отношения феодала с общиной о норме и характере крестьянских повинностей. Думается, что именно эти факты с наибольшей убедительностью выявляют главное препятствие для полного торжества феодального способа производства, которым была общинная организация крестьян. Этот фактор в первую очередь обусловил трудный, растянутый во времени путь генезиса полевой барщины крестьян, первым этапом которой были лишь переходные к собственно барщине формы, которые, по мнению Г.Е. Кочина, были еще гораздо более близки к традиционной крестьянской издольщине, т. е. хлебному натуральному оброку.

Думается, что в контексте данной работы не нужны особые усилия, чтобы доказать рано сформировавшееся стремление феодалов (в том числе и монастырей) к организации собственного земледельческого хозяйства. Напомним, что лишь концентрация сравнительно больших объемов труда на относительно небольших площадях в короткий сезон работ позволяла поднять агрикультуру и получать качественные продукты земледелия. Ведь веками, вплоть до XX столетия, крестьянин никогда не пропалывал всходы яровых или озимых, да и сами всходы (и урожай) частенько не были лучшими. Нет нужды и напоминать, что высококачественная продукция крупного земледельческого хозяйства в конечном счете составляла важную часть совокупного прибавочного продукта, многообразная трансформация которого в более отдаленной перспективе давала основу для удовлетворения разнообразных потребностей государства и ведущих компонентов государственного механизма.

* * *

Поскольку вопрос о характере господской запашки в XIV–XV веках имеет принципиальное значение, затронем источниковую базу исследователей и ознакомимся с типами источников, несущих необходимую нам информацию.

Сразу же надо сказать, что бесспорных фактических данных, на основе которых можно с уверенностью судить о существовании (главным образом во второй половине XV века) полевой крестьянской барщины в различного рода феодальных владениях, значительно меньше, чем полагают некоторые авторы.

Во многих актах XV века указания на крестьянскую барщину слишком неопределенны и могут быть оспорены. К ним прежде всего относятся свидетельства правых грамот различных монастырей (в первую очередь Троице-Сергиева и Симонова монастырей). Протоколы разбирательств земельных споров дают прежде всего материалы и факты по вопросу о принадлежности спорной земли (пашни или луга) монастырю или черным крестьянам (“земля великого князя”). Поэтому язык правых грамот весьма специфичен в том смысле, что многие выражения в их текстах настолько “ориентированы” на проблему принадлежности, что их нельзя понимать буквально. Так, в частности, в группе грамот, отражающих земельные споры Троице-Сергиева монастыря[2409], фигурирует некий заказник (т. е. управитель) “старец” Афанасий. От его лица в правых грамотах идут формулировки: “а делал есмь на монастырь” (№ 586), “яз живу на том заказе семь лет и ту землю… пашу на монастырь” (№ 590). Или: “тот же Афонасей рек: ту землю… наперед мене ведал прикащик старец Касьян – пахал ее на монастырь, а земля монастырская” (№ 591). Перед нами формулировки слишком обобщенного характера. Когда “старец”-управитель (Касьян или Афанасий) говорят, что они “пашут”, то это не значит, что они именно сами пахали. В грамоте № 594 заказник “старец” Афанасий сам же дает более ясные формулировки: “а наперед мене… было туто на заказе старец Касьян семь годов, а ту… землю пахали на монастырь крестьяне монастырские”. Таким образом, если в грамоте № 591 “Касьян пахал ее на монастырь”, то на самом деле землю пашут монастырские крестьяне. В правой грамоте Симонова монастыря (№ 368) “старец”-чернец Семен также говорит: “а были… переже мене приказники… а тее земли и пустоши пахали на монастырь изстарины, а нынеча… после их яз пашу тее земли и пустошь на монастырь лет за 20”. В другой правой грамоте Симонова монастыря упоминается, что “посельские (т. е. тоже управители, – Л.М.) те земли пахали на монастырь” (№ 375).