Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры

– Заворожил я тебя, верно? – сабельщик вынул из-за пазухи любимую трубку. – Давай условимся. Никто сегодня не умрет. Даже так – сегодня не прольется ни капли крови. Весь этот сыр-бор из-за нефритового божка – чистое недоразумение.

– Как ты смеешь…

Парализованный плюнул, но Марх ловко отпрянул и шутливо погрозил пальцем:

– Я слышал, что кобры могут ослепить противника ядовитым плевком. Если научишь меня этому приему, то, пожалуй, разморожу тебе одну руку, – сабельщик сменил тон, в голосе появился металл. – А теперь без шуток. Вырезать друг друга, потому что не поделили изваяние, которое в любой лавке за два медяка можно купить – глупо. Если уж так руки чешутся, придумайте причину посерьезней. Чтобы потомки летопись без смеха читали.

– Статуя Джунга – главный символ нашего рода. Нет его – нет и нас. Без бога мы просто скот. Как лошади, овцы и козы.

– А что думают по этому поводу жены, потерявшие мужей? А матери, сыновья которых погибнут в братоубийственной войне? Ответь, боец. Есть ли здесь, в первых рядах ваши везиры и улубеи?

Улэнд молчал, в глазах Марх прочитал смятение. Выпустив сизое кольцо, продолжил:

– Я за справедливость. И обидно, если из-за какой-то крысы честные люди глотки друг другу перережут. Хан у ният молод, интриг не разумеет. Вашего хана не видал. Но подумай-ка – такой ход. Идол у вас, идол у них. Улубей спрячет вашего божка и пустит слух, что его украли нияты. А потом «возвратит» его. Почет улубею? Почет. Такой же улубей у ният делает то же самое. Почет улубею? Почет.

– Предательство!

– А может совпадение? – сабельщик одобрительно кивнул. – Хотя… Слухами земля полнится. Улубею почет. Тут взбешенные ханы устраивают кровопролитие, народ в смятении. И идет слух, что хан джунгар – сумасброд самопровозглашенный!!! Потому как виноват старшенький всегда. Секир-башка хану? Секир-секир. Скажи-ка боец, кто станет следующим ханом джунгар?

– Кто же?

Марх пожал плечами:

– Редис его знает. Может улубей, вернувший божка. А может тот, кто научил улубея. Это уж сами разбирайтесь. Ну что, дальше будем биться, али все-таки подумаем?

Боец молчал, на лице читалась глубокая работа мысли. Сабельщик выждал минуту-другую и снял замки. Отойдя, спокойно наблюдал за джунгаром. Тот кивнул:

– Через два часа. Здесь со всеми старейшинами. Заключим завет мира.

Сабельщик кивнул и собрался уходить. Внезапно по лицу огрела хлесткая пощечина, в ушах зазвенело.

– Должок.

– Какая честь, что ж, и у меня кое-что для тебя есть.

Марх молниеносно обнял джунгара и приник губами к губам. Обескураженный и не думал сопротивляться, лишь удивленно хлопал глазами. Голос его стал тоньше и уже не так уверенно юноша повторил:

– Через два часа.

На широкое поле свалились сумерки. Огненный шар покрылся облачной пеленой, а супротив набирал силу новый месяц. Конные ряды джунгар и ният неуверенно мялись, выжидая решения. Джунгарский хан Тонджи – седовласый, крепкий, с большим горбатым носом и хищным прищуренным взглядом, сидящий на мощном ахалтекинце – выехал в сопровождении Алтацэнг Улэнда и трех внушительных копьеносцев на середину поля. Хан ният Каруд ехал навстречу с Мархом, Авениром и Парменом. Рядом шествовало двое янычар. У бедра каждого болтался длинный палаш.

– Я вижу, ты пришел со смертоносным, – Тонджи держал ладонь на рукояти сабли.

– Небо чисто, старший брат, я не жажду нарушать волю богов.

Джунгар оскалился:

– Мы вернули украденную вами статую бога Джунга. И что же, как закон предписывает поступить с ворами?

Секунду нияты молчали. Единожды пойманный лишался левой руки. Вторая же кража говорила о том, что правая рука неисправима. Отсекали и её. Как правило, воровство прекращалось. Третья кража говорила о том, что руками управляла голова.

– Позвольте держать слово, – Марх знал, что на бранном поле все послы равноправны. – Известно ли, кто украл статую? Мы отрубим вору голову.

Ноздри джунгара злобно раздувались, голос задрожал от ярости:

– Что за наглость – воровать и скрывать воровство!

Копьеносцы зарычали, руки сжали древко.

– Постой, сын ветра, – сабельщик пресек накатывавшую волну – нет нужды браться за оружие. Кто же сообщил о краже, можем ли видеть его в рядах жаждущих отмщения?

– Хан Банжог воспитывает брата Хунна. А мне, видать, выпало воспитывать сестру.

– Позволь и мне молвить, – Авенир тайком поглядывал на Каруда. Тот выглядел невозмутимым – только в глубине глаз полыхали огоньки, слегка подрагивал ус, да рука сжала навершье сабли так, что костяшки пальцев побелели.

Тонджи сурово кивнул.

– Выслушай нас, великий. Мы не облечены искрой войны, которой наделены дети Мардука. Боги сыграли в кости. Статуи никто не крал. В каждом саат-шатре стоит свой шигир. Более того, нарочно произошла для нас великая загадка и радость.

– Вижу, Каруд, ты взял и послов с собою?

– Позволь им молвить, – слово взял Улэнд. – Войну начать можно всегда, но испросить воли богов разумно.

– Великие ханы, Тонджи и Каруд, – Авенир приклонил голову. – Я прошу проверить наличие шигиров. И не позволять советчикам решать вопросы родов. Давно ли джунгары общались с ниятами?