Вельможа

– Об этом ничего кажется не написано в писании, и никто не рассказывает об этом.

– Но воображение наше само собой придумывает и даёт нам мысленно видеть его образ. Я, например, помню, что мне в детстве бог казался попом с длинной бородой и в чёрной рясе. Я думаю, что многим людям бог представляется в образе какого-нибудь старика.

– Странно, что он попов не убивал.

– Поп это мой образ. У него другой образ. Он не видел в попах образа, связанного с высшими, небесными силами.

– Это всё очень страшно. Наверно страшнее, чем драться на мечах.

– Нет. На мечах драться гораздо страшнее. Когда думаешь, что смерть очень близка, очень страшно.

   Суд решил наказать рыбака Осипа смертью. На мосту через Волхов собралось много горожан и гостей города. Казнью руководил Рассвет. Даниил стоял чуть поодаль рядом с Томилой.

– Как он страшен, – сказала Томила.

– Он сумасшедший, – сказал Даниил.

   Осипа связали кожаными ремнями, так что он не мог шевелить ни ногами, ни руками. К ногам его привязали тяжёлый сизый камень. Осип, когда его поставили на край, посмотрел на небо и засмеялся безумно и отчаянно.

– Надо было закрыть и стянуть ему рот поясом, – сказал Рассвет, после чего отдал команду: – Давайте.

   Два воина столкнули рыбака с моста. Брызги воды полетели вверх и стороны. Преступник ушёл в тёмно-синюю воду. Толпа охнула. Томила закрыла глаза.

   Даниил зашёл в лавку Осьмуши.

   Осьмуша и его сын Иван сидели на скамье у стены. Покупателей и посетителей не было.

– Осьмуша, я пришёл тебя попросить дать мне в долг одну гривну, – обратился к хозяину лавки Даниил.

– Ты уверен, что вернёшь её? – спросил Осьмуша.

– Да.

– Надо составить договор. Если ты не вернёшь мне долг, то отдашь что-то взамен.

– Я отдам меч.

– Идёт. Крайний срок возврата полгода.

– Согласен.

   Даниил отправился на другой конец площади к лавке ювелира. Мужчина средних лет в красной рубахе и тёмном кожаном фартуке, черноволосый с прямой бородой открыл деревянные ставни, когда в них постучал Даниил.

– Мне нужны женские серьги, – сказал Даниил.

– Что дашь?

   Даниил раскрыл ладонь и показал гривну.

– Могу предложить это. – Ювелир показал золотые серёжки в виде семиконечной звезды, в виде месяца и в виде солнца.

– Эти. – Даниил указал на серьги в виде семиконечной звезды.

   Этим же хмурым днём Даниил и Томила прогуливались вдоль берега Волхова внутри Новгорода.

– Это тебе. – Даниил открыл ладонь и протянул серьги Томиле.

– Ой. Я их сейчас же надену.

   Она сняла серьги – серебряные, подарок отца и надела подаренные.

– Красиво? – спросила Томила.

– Красиво, но ты всё равно красивее.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

– Очень.

   Даниил взял Томилу за плечи и хотел поцеловать её в уста.

– Нет. Нельзя, ты опозоришь меня. – Томила освободилась от рук Даниила и сделала шаг назад.

– Один поцелуй. Я очень люблю тебя.

– Не здесь. Когда пойдём гулять за город.

– Скажи, ты любишь меня?

– Я же говорила уже.

– Я хочу это слышать бесконечно.

– Какой ты смешной. Мне уже скоро надо будет выходить замуж – мои месяцы и годы идут, мне страшно засидеться в девках.

– Я готов хоть сейчас на тебе жениться.

– У тебя нет состояния.

– Где я его добуду?

– Другие то где-то добывают.

– Иногда ты бываешь так жестока.

– Не сердись на меня.

   Наступила весна. Заканчивался апрель. На улице стемнело.

   В доме Стоума было тепло. Огонь из печи давал небольшое освещение. Даниил сидел в простой холщовой рубахе за столом и пил квас из кувшина. Стоум сидел на печи, свесив ноги.

– Не будет мне счастья в Новгороде, – жаловался на судьбу Даниил. – Еле-еле отдал долги и теперь получается, что я служу только за еду. За что мне такое горе? Чем я прогневил бога? А Томила? Сколько она ещё будет ждать, пока я добуду состояния?

– Это ты о своей подруге?

– О ней.

– И что надумал делать?

– Поеду искать службы во владимирские земли. В Переславль к Ярославу или к Константину во Владимир, а может быть в Ростов. Я уже написал письмо отцу, чтобы он прислал мне коня.

– Не по сердцу тебе оказался наш Новгород. Так ты думаешь, не добыл здесь богатств – добудешь в другом месте?

– Надо же попытаться.

– Оно так нужно богатство?

– Очень.

– Чтобы жениться?

– Для меня сейчас это первое дело.

– Я тебе хочу рассказать одну притчу, восточную.

– Говори, а я послушаю.