Вена: история города

Тем временем австрийское издательство «Силентиум» осаждало все больше людей. Австрийские интеллектуалы раскололись на два лагеря: одни считали возвращение произведений Бернхарда на родину своим моральным долгом, а другие, напротив, — неуважением к его памяти. Официальные круги отбросили былую враждебность и вспомнили о десятой годовщине смерти писателя; они просто не могли примириться с тем, что Бернхард в результате одержал моральную победу, и стремились преодолеть волю умершего, продвигая идею возращения писателя на родину. Их главный аргумент состоял в том, что за последние девять лет очень многое изменилось: Австрия весьма продвинулась в процессе преодоления прошлого, федеральный канцлер Враницки хоть и поздно — в начале 1990-х, — но все же отказался от более или менее официальной традиции представлять Австрию в роли жертвы аншлюса. Сняли табу с документальных кадров, где восторженная толпа приветствует Гитлера на площади Героев, а именно на площадь Героев выходят окна квартиры главного действующего лица в одноименной пьесе Бернхарда. После долгих-долгих лет теперь нет уже ничего особенного в упоминании всеобщего ликования, с которым австрийцы приняли присоединение к Германии. И хотя по-прежнему неприятна главная мысль пьесы о том, что Австрия не изменилась и остается такой же нацистской, как и в 1938 году, но теперь она уже не кажется кощунственной. А слова Бернхарда: «Где австрийцы, там нацисты» — не воспринимаются так жестко. Все это осталось в 1988 году, говорили сторонники «возвращения» Бернхарда. Да, и по справедливости перед Берхардом стоило бы даже извиниться, поскольку в ходе работы над ошибками прошлого выяснилось, что обвинения, казавшиеся клеветническими девять лет назад, оказались правдой. Выставление напоказ австрийского провинциализма, клерикализма, лицемерия и нацизма по прошествии многих лет стали значительно менее болезненными, и все менее образ страны в зеркале пьес Бернхарда является отражением нынешнего австрийского общества. Следующим аргументом было то, что Бернхард всегда вызывает ярость, не желая ничего опровергать и слушать возражения. Поэтому пораженные зрители и читатели с необъяснимым мазохизмом вслушиваются и вчитываются в его текст, чтобы точно установить, где Бернхард исказил действительность, и опровергнуть его.

Официальная культура, руководствуясь лозунгом: «Только мертвый писатель — это хороший писатель», также жадно захотела воссоздать нового Бернхарда, как и его брат и редактор, которые управляют наследством. Последние приводят другие аргументы и заявляют, что запрет лишает доступа к произведениям Бернхарда тех, кому они адресованы, и если бы писатель был жив, то, возможно, пересмотрел бы свое решение. После привычных дебатов и обсуждений наконец создали частный фонд для управления наследием и пересмотра условий завещания.

В качестве завершающей акции, которую вполне можно было бы озаглавить «Империя наносит последний удар», государство инвестировало в созданный фонд миллион шиллингов (72 000 евро). После этого новая интерпретация условий завещания превратилась в пустую формальность и было уже совершенно избыточным искать какие-либо сложные правовые обоснования, чтобы лишить силы запреты писателя. (По мнению юристов предписания завещания ни в коей мере никого не связывают, поскольку не оговорены санкции в случае их нарушения. Ведь Бернхард назвал управляющих наследием, но не потрудился назначить кого-нибудь, кто отвечал бы за исполнение завещания.)

Фонд снял не все запреты, так, например, неопубликованные заметки, письма, фрагменты переписки все еще недоступны общественности, и все права первой публикации находятся у издательства «Зуркамп». Общество Томаса Бернхарда немедленно развернуло собственную научную деятельность, и архив, исследованием которого занимался один из лучших специалистов по творчеству Бернхарда Мартин Губер, был перенесен на виллу Стонборо-Витгенштейнов в Гмундене. Обладатель этого имени, Пауль Витгенштейн, познакомился с Бернхардом в санатории, их дружеские отношения описаны в повести «Племянник Витгенштейна». Таким образом, рукописи, кино- и магнитофонные пленки хранятся на фамильной вилле, а не на вражеской территории. Сюда нет доступа широкой публике, и материалами может пользоваться только узкий круг специалистов-исследователей. Архив служит основой для подготовки 22-томного собрания сочинений, запланированного в издательстве «Зуркамп». Список произведений открывает опубликованный в 1960-х годах роман «Стужа», в него также войдет вышедший в 1970-м «Известковый карьер», где Бернхард впервые демонстрирует ту горькую, саркастическую манеру изложения, которая потом стала характерной для его пьес, прозы, стихов, а также завещания. В каждый том готовящегося собрания сочинений войдет история создания и дальнейшей судьбы произведений.