Вена: история города

Помещение центра, куда он ежедневно ходил до самого последнего дня, находится неподалеку от Юденплатц. Обычная табличка на неприметном доме неподалеку от Дунайского канала сообщает, что здесь находится Венский еврейский центр документации. На лестничной площадке дежурит вооруженный охранник, и это уже не совсем обычно. Центр и его руководитель нуждаются в особой защите. На стеллажах архива, занимающего пятикомнатную квартиру, хранятся 7000 папок. Их содержимое — результат тяжелой поисковой работы: материалы с доказательствами преступного прошлого многих военных убийц, ставших после войны уважаемыми гражданами. И хотя больше не появляются новые папки, все же остается еще очень много работы. Четверо сотрудников, сидящих рядом с секретаршей, занимаются оцифровкой документации. Когда они завершат свою работу, материалы станут доступны в электронном виде. «Господин инженер» — человек основательный и предусмотрительно позаботился о дальнейшей судьбе центра. После его смерти документы переедут в Исследовательский центр, создание которого уже запланировано. Его нынешний офис со всем оборудованием превратится в музей, а ставшиеся в работе материалы будут переданы в Лос-Анджелесский центр.

Инвентаризации подлежит многое. В прошедшие годы проведена настоящая розыскная и детективная работа, исполненная неожиданных поворотов и весьма напряженных моментов. Визенталь лично участвовал в розыске 3000 военных преступников, на его счету много достижений, но были и поражения. В основном он терпел неудачи в столкновениях с юридической системой отдельных государств, в том числе и в США. Несмотря на убедительные доказательства и показания свидетелей, часто существуют пробелы в законодательстве, из-за которых преступников невозможно привлечь к ответственности. В частности, это относится к тем, кто успел получить американское гражданство. В таких случаях необходимой предпосылкой для ведения судебного разбирательства было решение американских властей о лишении гражданства упомянутых лиц.

Но во многих случаях успех вызывал смешанные чувства, даже когда, казалось бы, завершенный розыск становился сенсацией, как, например, в истории с Эйхманом или с другими немногочисленными известными массовыми убийцами. Многие в Австрии считали, что Визенталь непримирим, поскольку им движет жажда отмщения. Выражение «охотник за нацистами» отражает не только одобрение. То, что он номинировался на Нобелевскую премию, но не получил ее, тоже говорит о многом. Тем не менее приписываемая ему «жажда преследования» находится в полном противоречии с его убеждениями. При этом находятся также люди, ставящие Визенталю в вину его гибкость и считающие его стремление к справедливости чрезмерным, и в связи с этим прежде всего вспоминают историю с Вальдхаймом, когда Визенталь попытался утихомирить международную общественность, доказывая, что глава австрийского правительства хоть и состоял в прошлом в штурмовом отряде, но никогда не имел ничего общего с массовым уничтожением людей.

Эта работа требует терпения и выдержки. Так, например, Эйхмана (о точном месте пребывания которого сообщил один из депортированных венгров еще осенью 1945 года) выслеживали 15 лет, а однажды чуть было не арестовали в Австрии. В 1960 году израильская агентура наконец смогла захватить Эйхмана в Аргентине, и опять с помощью депортированного в войну венгра. Но самой большой победой Визенталя был арест «палача Треблинки» Франца Штангля. Бывший комендант лагеря, лично ответственный за уничтожение 870 000 людей, предстал перед судом лишь в 1970 году, после того, как он несколько лет прожил в Бразилии под своим собственным именем. Визенталя, наверное, огорчало, что так и не удалось поймать «правую руку» Эйхмана, Алоиса Бруннера, который нашел убежище в Сирии.

Каждый успешный розыск — это уже почти детективный роман, и потому книги Визенталя так захватывают. «Убийцы среди нас» — так называлась его первая книга. А в последней — «Закон, а не месть» — он с большой признательностью и очень детально пишет о своих волонтерах, которые проводят тщательную розыскную работу в самых удаленных странах мира. Многими из них движут муки совести за нацистское прошлое их родителей.