Вена в русской мемуаристике. Сборник материалов

Вообще я должен сказать, что в эту зиму в Вене буквально все, начиная с солидных газет и кончая юнцами-школьниками, были заняты предстоящей войной с Россией, отнюдь не сомневаясь в том, что начнется она в самом недалеком будущем. Печать и общество усиленно цитировали предостережение берлинской «Vossische Zeitung», советующей «не доверять обещаниям русских дипломатов, ибо всем ясно, что Россия своим шпионажем подготовляет аннексию Угорской Руси и Галиции». И, действительно, не проходит дня, чтобы газеты, в подтверждение всех русских поползновений на Галицию, не сообщали о каком-нибудь новом сенсационном процессе о шпионаже в пользу России. По составу преступления они в общем мало отличались один от другого: шпионаж в пользу России вменялся в вину братьям Седомиру и Александру Яндричам, Кеппу (из Загреба), группе русских подданных; стремление к сепаратизму – львовским депутатам: писателю Бендасюку, священника Сандовичу и Гудиме; братьям Геровским из Черновиц и, наконец, обвиняемым угро-руссам в Мармарош-Сигетском процессе. Указывалось газетами также, что Poccия, помимо своей пропаганды мирным путем, не гнушается и террористическими актами – так прокурор, который вел следствие по делу покушения на епископа Миклоци в Дебречине, высказал предположение, что адская машина была русского происхождения и являлась местью за суровый приговор, вынесенный Мармарош-Сигетским судом. В свое время было отмечено не только русской, но также и частью немецкой печати, тот факт, что о ходе процесса братьев Яндричей были впервые опубликованы подробные судебные отчеты. «Neues Wiener Journal», газета, которую вряд ли можно было обвинить в русофильстве, напоминала об установившейся в этике международных отношении традиции не разглашать щекотливых подробностей о ходе следствия и процесса, связанного с именем соседней державы. А в деле Яндричей, не говоря уже о том, что традиция эта не соблюдалась, но и искусственно были подобраны факты с целью оказать известное влияние на и без того напуганное и возмущенное Россией общество – так в печати без всякого стеснения назывались фигурировавшие в процессе имена бывшего русского военного агента в Вене Занкевича и его жены.

Особенно неистовствовал по этому поводу орган эрцгерцога «Reichspost». В статье, написанной с большим пафосом, озаглавленной «На службе России», последняя картинно сравнивалась с чудовищем, окружавшем Австрию дыханием опасности, и чуть ли не все государственные преступления вменялись в вину России – подстрекательнице и искусительнице честных офицеров – Яндричей. К слову сказать, «честные офицеры» были завербованы еще полковником Редлем, и мотивы личного предательства, вызванного материальным соблазном, вряд ли подлежали сомнению, хотя усиленно замалчивались всеми венскими газетами. После этого и после патетических пророчеств алармистской «Militarische Rundschau», что «Россия воспользуется небдительностью и неподготовленностью своих противников», уже не казалось странным, что военные законопроекты в обществе никакой оппозиции не встречали, а русофобство дошло до апогея.

Так депутату рейхсрата, доктору Маркову, было запрещено произнести в Вене речь на русском языке, в Праге неразрешено было открыть русский клуб. Обычно в Австрии такие клубы открывались явочным порядком, и общее недоумение, которое вызвало это запрещение, было разрешено поистине исторической мотивировкой пражского директора полиции, что «Австрия находится накануне войны с Россией» (в феврале 1914 г.!).

В конце концов правительство и печать добились того, что для русских подданных пребывание в Австрии сделалось прямо невыносимым. К ним беззастенчиво придирались, всячески преследовали, а поездной прислуге железных дорог в Галиции (так назыв. Северных) были преподаны особые драконовские инструкции, которыми она должна была руководствоваться по отношению к русским. В свое время обратил на это внимание русский посол Шебеко и сделал энергичное представление австрийскому правительству.

Интересно отметить, что и в университете студент, узнав, что его collega из России, мог ему преспокойно задать вопрос, не шпион ли он…

Мне однажды пришлось быть свидетелем, как весьма далекий от национализма профессор анатомии Тандлер очень любезно беседовал с двумя русскими студентами, вероятно, по именам их принимая за сербов, но, когда узнал, что они из России, он, недолго думая, грубо указал им на дверь. На ряду с этим как бы подчеркивалось очень благожелательное, почти заискивающее отношение к балканским славянам.

10-го марта 1914 г. Вильгельм, проездом из Берлина на остров Корфу, останавливается в Вене для посещения своего престарелого союзника, а русская печать следующим образом реагирует на это событие.