Вендетта для бешеного пса

– Ты ведь из Милуоки? – просил он, протянув ему приборы и чистую тарелку. Сам он сел за стол напротив, но притрагиваться к еде не спешил. – Там, наверное, всё изменилось?

Он отвёл взгляд, облокотившись на стол и подперев рукой подбородок. Барти повертел вилку в руке, не решаясь ни открыть жаркое, ни спросить Джованни, что значат его слова.

– Я живу здесь уже некоторое время, – объяснил тот, сняв крышку с горшка и пододвинув его Барти. – Синьор Гамбино не разрешает ездить в город. Расскажи мне, как там всё. Здание железнодорожной станции уже достроили? Оно и в правду такое красивое, каким обещал его сделать мэр?

Скромно положив себе немного мяса на тарелку, Барти задумался. Здание, о котором говорил Джованни, достроили ещё в прошлом году. И оно получилось таким же серым и неинтересным, как и всё в Милуоки. Но глядя в горящие глаза своего нового знакомого, он просто не смог сказать ему правду.

– Оно выглядит весьма современно, – ответил Барти, набивая рот. Стоило только первому куску оказаться на языке, как его запуганное и голодное тело будто сорвалось. Впрочем, Джованни не было особо дела до манер. Он задавал ему незамысловатые вопросы вроде того, какие места в городе Барти нравятся больше всего, получал на них односложные ответы и довольно кивал, соглашаясь. Со стороны могло сложиться впечатление, что они двое старых приятелей, встретившихся спустя долгое время. Барти и самому казалось, будто он знал Джованни раньше. По крайней мере, в его компании он наконец смог почувствовать себя расслаблено и даже на мгновение забыть обо всех случившихся несчастьях.

– Так что ты сделал синьору Гамбино? – спросил Джованни, когда последний кусок бисквита был съеден. Они сидели у камина, попивая яблочный брюле. Барти резко умолк. Беззаботная улыбка сползла с лица.

– Я попытался напасть на него, – ответил он, поразыслив немного. – А что?

Джованни не спешил отвечать. Опустив голову, он разглядывал свои ладони. Барти ждал, что тот начнёт расспрашивать его о причинах, но тот только кивнул, будто одобряя его поступок, и едва слышно добавил:

– Каждый, кто знает его, хотел бы сделать это. Но практически никому не достаёт смелости.

Дело близилось к полуночи и Барти неумолимо начало клонить в сон. Он облюбовал кресло с балясинами и придвинул его ближе к камину. Напрашиваться в одну спальню к Джованни он побоялся. Слишком много потрясений было для него сегодня и к новым, пусть даже только в собственных мыслях, он был не готов. Собственно, Джованни и не настаивал. Он принёс ему одеяло и пожелал доброй ночи.

– Не волнуйся на счёт завтра, – добавил он, прикрывая за собой дверь. – Если он не убил тебя до сих пор, значит, ты ему для чего-то нужен.

Это не сильно успокоило, поскольку Барти мало что знал о делах квартала с Маклафлинами. А даже если бы и знал больше, то всё равно решился бы молчать. Но то, что хоть кто-то переживает о нём, согревало его настрадавшуюся душу. Чуть помучившись в поисках удобной позы, он провалился в беспокойный сон.

Барти проснулся посреди ночи оттого, что входная дверь, неподалёку от которой стояло кресло, где он спал, заскрипела и отворилась. Он замер в растерянности, напрягшись всем телом, не зная чего ожидать далее. Чёрная тень, на секунду задержав на нём своё внимание, проскользнула мимо, в спальню Джованни. Барти выдохнул. Отошедший ото сна мозг начал лихорадочно соображать. Он был практически уверен, что узнал в ночном визитёре Тони Гамбино. Вопрос был лишь в том, как ему теперь поступить?

Он решил не торопиться и выяснить, в чём дело. Дверь, разделявшая комнаты, оказалась не затворена полностью, так Барти даже не пришлось напрягать слух, чтобы понимать, что происходит за тонкой стеной. В ночной зимней тишине каждый звук слышался особенно отчётливо: и шорох снимаемой одежды, и шелест откидываемых одеял. Поначалу он решил, что просто воображение разыгралось. Удивленный возглас и сонный ропот сменил диалог шёпотом.

– Но, синьор Гамбино, ирландец… – пробормотал растеряно Джованни.

– А что, ирландец? – удивился Тони и продолжил игриво: – Хочешь пригласить его к нам?

Кровь прилила к щекам Барти. Нет, не похоже, что ему показалось. Его новый приятель и второй по старшинству мафиози в Милуоки вели себя как любовники.

– Что? Нет, конечно! – возмутился первый вымученным шёпотом. – Но он же услышит.

– Значит, веди себя тише, малыш Джио.