Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

– А ну вставай. – Эл завыл еще громче. Келли перевернул его на спину – он не сопротивлялся – и хлестал по щекам, пока он не перестал. Потом поднял и повел к Тому. – Поставь одно колено ему между ног. – Эл стоял неподвижно. Келли снова ударил его; он опустился на колени и сделал, как было велено. – Положи руки ему на ребра. Наклонись. Теперь откинься назад. – Келли придерживал правой рукой покалеченную левую. – Вперед – назад, вперед – назад.

Том выкашлял изо рта воду и задышал.

Это рассказ о Дейзи Этте, обезумевшем бульдозере. Не о ракете. О ней если и упоминают, то лишь в связи с испытаниями, о которых и подавно нельзя говорить. Но кое-какие слухи до вас, возможно, дошли. Например, что испытывалась качественно новая контрольная система баллистических ракет, после чего выяснилось, что она не работает. Ракета была большая, с большим количеством топлива, и улетела она далеко. Вы, возможно, слышали также, что а) упала она где-то в дождевых лесах Южной Америки и б) пострадавших не было. О чем вы определенно не слышали, так это о совершенно секретном докладе, где говорится, что как а), так и б) – ложная информация. Только два человека (не считая, конечно, вас), знают, что а) – точно ложь, а б), как ни странно, правда. Пострадавших действительно не было.

Эл Ноулс тоже знает, но он не в счет.

Это случилось через два дня после гибели Дейзи Этты, когда Келли и Том сидели (нашли место, нечего сказать) в холодке разрушенного храма. Выбиваясь из сил, они пытались написать отчет обо всем происшедшем и объяснить, почему их бригада так и не выполнила контракт. Чаба и Харриса похоронили рядом с тремя другими. Эл лежал тут же связанный; он бредил во сне – Келли с Томом боялись, что он не поверит в смерть Дейзи Этты и начнет убивать за нее. Они знали, что будет расследование, и понимали, что кое о чем лучше умолчать. Уцелев после схватки с чудовищным механизмом, они слишком ценили жизнь, чтобы провести часть ее в психушке или в тюрьме.

Боеголовка ракеты упала на краю лагеря, между бочками с топливом и запасом взрывчатки. Вторая ступень грохнулась на две мили дальше, поблизости от могил. Келли с Томом, дотащившись до края плато, долго смотрели, как осыпаются на землю осколки и ошметки.

– Благослови, боже, тружеников ракетной науки, – сказал Келли, догадавшись, что это было. И порвал исписанные ими страницы.

– Так ведь он всё расскажет, – заметил Том, показывая на храм.

– Он-то? – Интонация Келли без лишних слов обрисовала Эла – бубнящего, пускающего слюни, с остекленевшими глазами. – Да пусть себе.

И правда. Пусть себе.

Чучело

Чучело волочилось по лесу.

Явившись на свет не в родовых муках, оно не столько жило, сколько просто было. Под хвойным ковром зародился пламень, постепенно отвоевал наделы у земли. Жар, мрак и гниль поспособствовали скорому росту, а где рост – там жизнь. Чучело выросло в лесу, но живым – не было. Оно бродило по лесу: неспособное дышать – но разумное и зрячее, омерзительное и мощное, – но не рожденное и неживое. Оно росло и двигалось, но жизни в нем не было.

Одним прохладным утром чучело восстало из темного лона сырой земли. Громадное, покрытое коростой собственной омерзительной плоти, оно оставляло после себя комки жижи – те, опадая на землю, судорожно пульсировали, проживали краткосрочную самостоятельную жизнь, и вскорости затихали и съеживались, вливаясь в зловонную прель перегноя.

Оно не знало ни радости, ни жалости, ни красоты, зато обладало силой и интеллектом. И – может статься, уничтожить его было невозможно. Выйдя из чащи, оно затихло на время, вбирая тепло. Солнечные лучи подсушили влажную субстанцию, омывающую шишковатые наросты и свисающие струпья. Чьи же мертвые кости придали этому человеческое подобие?

Оно пошарило вокруг себя руками-бревнами, похлопало по земле и по стволу дерева, росшего неподалеку. Перекатилось, приподнялось на рыхлых руках, вырвало пучок травы и размяв его в ладони, размазало бледно-зеленую кашицу по груди, с осмысленным интересом таращась на стекающий сок. Поднявшись на ноги, ухватилось за молодое деревце, играючи выдернуло из земли и, скрутив упругий ствол в подобие бараньего рога, стало наблюдать за растущим на древесине разломом. Схватило замершую в страхе полевку, медленно скомкало ее – брызнула кровь, розовое мясо вперемешку с шерстью продавилось меж грубых пальцев, сползло по руке до самого локтя и застыло.

После этого чучело отправилось на поиски.

Кимбо вприпрыжку несся по высокой травке, точно клочок тумана, гонимого ветром, – пушистый хвост закручен в кренделек, черная пасть приоткрыта, обнажая ряд мелких острых зубов. Он бежал, наслаждаясь привольем, радуясь собственной удали и силе мохнатых лап; свесившись набок, его розовый язык качался в такт собачьему бегу. Кимбо был пес хоть куда – здоровый и сильный.