Венера Прайм

Застигнутый врасплох, Лим выглядел так, словно сейчас закатит истерику и откажется от сделки. Но затем улыбнулся.

– Аииии! Ну, ты лиса, – переиграл, твоя взяла.

– И можешь отбросить дурацкий акцент. Я не хочу думать, что ты смеешься надо мной.

– Эй, «дурацкий» это уж слишком. Но ничего, я понимаю твою точку зрения. Мои люди расскажут твоим все, что вы захотите узнать. Если что‑то нужно починить, мы это починим. – Лим откинулся на спинку сиденья, явно испытывая облегчение. – Но потом ты подписываешь. И мы забываем всю эту чепуху о гарантиях, механике и ракетном топливе.

– С моей стороны возражений нет, все в порядке, – сказал Блейк.

– Отвези меня обратно в офис. Ты можешь выписать мне чек и уехать.

– Включить в перечень источник питания?

Лим тяжело вздохнул, но на самом деле он, казалось, получал удовольствие от жесткой позиции Блейка:

– Белый дьявол беспощаден. Ладно, ты победил. Верни нас отсюда в целости и сохранности и я даже приглашу тебя на обед.

Поздно вечером того же дня Блейк вернулся в тайный лагерь экспедиции Форстера подо льдом.

Ракетные сопла корабля, который должен был доставить их на Амальтею, по‑прежнему нависали над лагерем. Форстер арендовал тяжелый буксир и назвал его «Майкл Вентрис» в честь своего героя, англичанина, который расшифровал минойскую линейную Б письменность и трагически погиб в возрасте тридцати четырех лет, вскоре после своего триумфа.

Неровный ледяной пол камеры отвода выхлопных газов, в которой расположилась экспедиция, был менее загроможден, чем несколько недель назад, когда профессор Надь нанес визит профессору Форстеру. На экспедицию отводился месяц и весь необходимый для этого груз был уже размещен в грузовом отсеке, а он сам закреплен на корпусе «Майкла Вентриса». Отсек для оборудования все еще был открыт и пуст, в нем спокойно поместится «Ледяной Крот» и еще останется свободное место.

Блейк постучал в дверь пенопластовой хижины Форстера:

– Это Блэйк.

– Входи, – Форстер оторвал взгляд от экрана компьютера и, проницательно посмотрев на Блейка, понял, что новости хорошие.

– Успех, я полагаю.

Оживленно‑радостное выражение лица Блейка слегка померкло – он не хотел, чтобы Форстер считал, что сделать это было легко. Ведь найти и взять в аренду исправного «Ледяного Крота» и сохранить поиски в разумной тайне было не так просто, чтобы успех можно было предположить заранее.

– Машина Лима справится, – признал Блейк.

– Были какие‑нибудь сложности?

– Лим пытался обмануть меня…

Форстер нахмурился.

– … а я попросил его стать нашим агентом.

– Что? Что ты сделал? – Одна из кустистых бровей Форстера взлетела вверх.

Блейк улыбнулся, последнюю фразу он произнес специально, чтобы отомстить Форстеру за его недооценку трудностей, спустить его с небес на землю:

– Мы немного поиграли в торг. Он играл по правилам, поэтому я решил довериться ему, чтобы он помог нам найти и «Изделие Б», как вы изволили это величать. У него уникальные связи в общине. Моя проблема в том, что, хотя я могу везде пройти, но никто не знает, кто я. Вот почему мне потребовалось так много времени на поиски «Машины А».

– Прости, если я был излишне уверен в успехе. – Форстер наконец‑то понял разочарование написанное на лице своего молодого коллеги. – На тебя лег тяжелый груз. Но уже скоро можно будет обнародовать наши лица и тебе станет легче.

– Вряд ли это можно будет сделать до самого дня старта, – сказал Блэйк, криво улыбаясь. – По словам моих информаторов на Ганимед прибывает на «Гелиосе» сам сэр Рэндольф Мэйс, под именем – Арнольд Тойнби.

Веселое выражение лица Форстера сменилось мрачным:

– О Боже.

V

После нескольких недель в космосе, огромный пассажирский лайнер «Гелиос», работающий на термоядерном топливе, с пылающими иллюминаторами и стеклянными галереями для прогулок, мягчайшим толчком выводил себя на парковочную орбиту вокруг Ганимеда.

А во вращающемся, для создания искусственной силы тяжести, салоне – праздник: пассажиры болтают друг с другом, пьют из высоких бокалов золотое шампанское, некоторые пьяно танцуют под музыку корабельного оркестра. Рэндольф Мэйс, находившийся на лайнере, был убежден в том, что никто не узнал его и даже не догадывается о его присутствии. Он путешествовал инкогнито, чтобы ничто не мешало ему за всем наблюдать.

И слушать. Изгиб пола салона, предназначенный для создания искусственной силы тяжести для удобства пассажиров – комфортной половины земного тяготения, также создавал хороший, квази‑параболический отражатель звуковых волн. Люди, стоявшие друг против друга в цилиндрической комнате (вверх ногами по отношению друг к другу) могли слышать разговоры друг друга с совершенной ясностью.

Рэндольф Мэйс запрокинул голову и посмотрел вверх на потрясающую молодую женщину, Марианну Митчелл, которая на мгновение осталась одна прямо над его головой. В нескольких метрах от нее находился молодой человек, Билл Хокинс. И по его поведению было видно, что он собирается с духом, намереваясь подойти к ней.