Венера Прайм

– Форстер и его люди скажут все, что угодно, лишь бы правда не вышла наружу. Я убежден,что все они – члены злой секты.

Марианна крепко обхватила себя ремнями безопасности, словно в память о том, что было стерто из ее сознания, об ужасных моментах падения на лед.

– Марианна…

– Молчи, Рэндольф, я пытаюсь думать.

Она уставилась на пустой экран, а он нервно выполнил ее требование.

– Ты сказал им, что спрятал статую?

– Да, конечно.

– И что они на это ответили?

– Что они могли сказать? Они просто отключили связь.

– Рэндольф, ты сказал мне, цитирую: глаза Солнечной системы устремлены на нас. Даже сейчас спасательный катер Космического Контроля стоит наготове, готовый прийти на помощь «Вентрису».

– Все верно.

– Я же говорю тебе, что не собираюсь сидеть здесь в этой вонючей консервной банке и ждать спасения. Если у тебя на руках так много карт, я хочу, чтобы ты начал их разыгрывать. Я хочу, чтобы ты сел на эту подводную лодку и связался с Форстером – или даже вернулся на «Вентрис», если будет необходимо, – и приступил к серьезному торгу. И я не хочу, чтобы ты возвращался сюда, пока не заключишь сделку.

Мейс спросил с непривычной робостью:

– Что помешает ему запереть меня и даже пытать каким‑нибудь изощренным способом?

Она посмотрела на него, впервые за их недолгие отношения, с оттенком презрения:

– На это я тебе скажу, Рэндольф, – от этого им не будет никакой пользы. Ты дал мне фотографии, а теперь нарисуешь мне карту, где именно находится статуя. Так что им придется убить нас обоих, напарник… разве не так бывает в старых фильмах?

Рэндольф Мэйс с трудом удержался от громкого смеха. Марианна попросила его сделать именно то, на что он надеялся. Если бы он сам написал для нее сценарий, она не смогла бы сказать лучше. Долгое время он молчал, делая вид, что обдумывает ее предложение. Затем сказал:

– Ты права. Им будет довольно трудно объяснить это Космическому Совету, не так ли?

Но это была ее идея, именно так она скажет – когда они вместе предстанут перед следствием, единственные выжившие из экспедиции Дж.К. Р. Форстера на Амальтею.

XXIII

Обнаженная Спарта поднялась из пены, как Афродита. Она перемещалась, держась за позаимствованный маневровый блок скафандра. Сквозь молочный туман и полный вакуум она направилась к «Вентрису». Ее кожа отражала рассеянный медный свет Юпитера. С кораблем было что‑то не так. Все его огни горели и было впечатление, что в нем никого нет…

…Спарта ощутила возвращение «Манты» в водах корабля‑мира и отправилась на разведку. В коридоре она наткнулась на свой  скафандр, разбитый и порванный, последние пузырьки запаса кислорода сочились из зияющей дыры. Кто‑то, вообразив, что она находится внутри скафандра, весьма разумное предположение, – попытался убить ее.

Кого еще этот кто‑то попытался убить?

Спарта добралась до шлюза отсека оборудования «Вентриса» и вошла внутрь. Она оставила маневровый блок рядом с люком, но не потрудилась сбросить пузырящийся костюм из серебристой слизи, который плотно прилегал к ее коже. Сияя, как нимфа, она вряд ли показалась бы человеком любому случайному наблюдателю, когда пробиралась по пустым отсекам и коридорам корабля. Добравшись до модуля экипажа, она наткнулась на жуткую сцену. Джозефа Уолш обмякла в своем ускорительном кресле, а Ангус Мак‑Нил наполовину свесился со своего на другой стороне полетной палубы. Тони Гроувз лежал в своей каюте, которую ему пришлось делить с Рэндольфом Мэйсом, в спальном мешке. В каюте напротив Хокинс был в точно таком же положении. Блейк и профессор Форстер спокойно отдыхали на полу кают‑компании, похоже, они дружески играли в шахматы. Спарта никогда не видела, чтобы Форстер играл в шахматы.

Мэйс и Марианна Митчелл исчезли вместе с «Лунном Круизом», на котором они так драматично сюда прибыли.

Все находившиеся в «Вентрисе», были живы, их жизненные показатели были в норме – ровное дыхание, нормальное сердцебиение и все остальное, – но они были сильно накачаны анестетиком.

Спарта наклонилась, чтобы впитать образцы их дыхания через тонкую мембрану, которая изолировала ее от внешнего мира. Она позволила запаху наркотика проникнуть сквозь защитную слизь – его химическая формула проявилась на внутреннем экране ее сознания. Это был безобидный наркотик из тех, что быстро выводится из организма, не оставляя следа. В конце концов они все проснутся, проспав крепко, наверное, два или три витка вокруг Юпитера, даже без похмелья.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы проверить состояние корабля. Первая аномалия была очевидна: радиационный щит снова отключился, после того как Уолш и Мак‑Нил поклялись, что починили его навсегда. Но на первый взгляд все остальное было в порядке.

Контактные шипы выскользнули из‑под ее ногтей, прокалывая блестящую пленку, покрывавшую ее. Она вставила шипы в порты главного компьютера и позволила покалывающей информации течь прямо в ее мозг.

Ничего необычного здесь не было видно и не было слышно, но среди данных чувствовался странный аромат – что‑то не то, что‑то металлическое, медно‑кислое, как будто едкий запах калия в запахе печеного хлеба.