Венера Прайм

Мэйс сделал паузу, достаточную для того, чтобы новость как следует осознали:

– О, я преувеличиваю. Возможно, ты найдешь его, если у тебя будет достаточно времени. Но уверяю тебя, это будет нелегко.

– Скажи на милость, какой в этом смысл? – Вежливо осведомился Форстер.

– Моя оценка ситуации не изменилась со времени нашего последнего разговора, профессор, – сказал Мейс. – Вы незаконно держите меня и мою коллегу, мисс Митчелл, без связи с внешним миром. – Все, что я сделал, было самозащитой. Я хочу лишь сообщить всему человечеству новость об этом необычайном открытии. Я утверждаю, что это мое право.

Форстер медленно покраснел. – Сэр Рэндольф, – язвительно сказал он, – вы не только собирались совершить убийство, но и отъявленный мошенник, и поэтому у меня не будет никаких угрызений совести, за то, что я с тобой сделаю.

– Что вы хотите этим сказать, сэр? – Весело осведомился Мейс.

– Я расскажу тебе вкратце, потом. Тони. Блэйк. Ты, Билл. Пойдем со мной.

Они собрались в коридоре, за дверью шлюза, ведущего в отсек оборудования.

– Я хочу пойти с Блейком, – горячо сказал Хокинс, выслушав план Форстера. – Нет причин, по которым я не могу пойти.

– Есть, Билл, кое‑какие, я тебе сейчас объясню. Я понимаю твои чувства. Но если ты сделаешь то, что я предлагаю, у тебя будет гораздо больше шансов… получить то, что ты хочешь.

И получилось, что Блейк отправился один.

Блейк подвел «Манту» на расстояние в полдюжины метров от одинокого «Лунного Круиза». Подготовившись к этому событию, Блейк был в герметичном скафандре, оставив люк «Манты» открытым, выскользнул из нее и осторожно двинулся сквозь белую мглу к обгоревшей черной капсуле. На мгновение он ощутил прилив сочувствия к одинокой молодой женщине внутри, которая, несмотря на уверения Мэйса, ничего не видела, ничего не слышала, не знала, что ее капсула даже сейчас дрейфует из узкой и быстро уменьшающейся зоны радиационной безопасности.

Мэйс, должно быть, так и планировал, подумал Блейк – он хотел дать ей поджариться. чтобы не оставлять свидетелей.

Он прикрепил акустический соединитель к корпусу.

– Марианна, это Блейк. Ты меня слышишь?

– Кто это? – Ее голос был полон мужества и страха.

– Блейк Редфилд. Поскольку ваша связь отключена, я здесь в качестве посредника для переговоров, я думаю, ты так бы это назвала. То, что ты будешь говорить, будет слышно на «Вентрисе».

– Где ты?

– Прямо снаружи. Я прикрепил акустический соединитель к вашему корпусу. Он передаст сигнал через радиолинию «Манты» на «Вентрис».

– Что ты собираешься делать? Где Рэндольф?

– Я ничего не собираюсь делать. Участь сэра Рэндольфа ты обсудишь с профессором Форстером.

– Я не скажу, где статуя, – с вызовом сказала она.

– Об этом тебе придется поговорить с профессором. Я возвращаюсь на субмарину.

– Мисс Митчелл, вы меня слышите? –  Громкий голос Форстера ворвался в разговор. – Сэр Рэндольф рассказал, что он сделал, и изложил свою точку зрения. Все мы твердо убеждены, что все эти… сложности совершенно излишни. Мы относились к вам как к коллегам и до сих пор относимся к вам как к коллегам. Мы требуем только, чтобы сэр Рэндольф соблюдал самые элементарные правила поведения ученого и этики.

– Значит ли это, что вы готовы все отменить? – Спросила Марианна. – Надеюсь, что так. Мне становится так… скучно.

– Мисс Митчелл, я хотел бы, чтобы вы дали Редфилду разрешение отбуксировать вашу капсулу обратно на «Вентрис». Очень скоро нам, возможно, придется переместить наш корабль. Я беспокоюсь о вашей безопасности.

– Я не скажу, где статуя, – сказала она. – Раз Рэндольф не говорит.

– Он не готов к этому, – сказал профессор.

– Ну… – ее вздох был еле слышен, – что ж тогда поделаешь.

– Очевидно, вы не принимаете меня всерьез, – сурово сказал Форстер. – Поэтому я вынужден устроить довольно резкую демонстрацию – чтобы показать, что я, по крайней мере, серьезен. Чтобы добиться своего, сэр Рэндольф подверг вас и всех нас крайней опасности. Теперь наша очередь подвергнуть его ей.

– Что вы имеете в виду? – спросила она. Она старалась говорить бесстрастно, но в ее голосе явно слышалось опасение.

– Я не уверен, что вы хорошо разбираетесь в небесной механике, но если ваш бортовой компьютер вообще работает, я уверен, что он подтвердит то, что я собираюсь вам сказать.

– Просто скажите, что вы имеете в виду, пожалуйста.

–Я пытаюсь разъяснить вам наше любопытное и даже шаткое положение. Если бы ваш видеоплан работал – увы, еще один недостаток, за который вы могли бы спросить с сэра Рэндольфа, когда увидите его в следующий раз, – вам достаточно было бы взглянуть на него, чтобы напомнить себе, насколько мы близки к Юпитеру. И вряд ли мне нужно напоминать вам, что Юпитер обладает самым сильным гравитационным полем из всех планет.

Она на мгновение замолчала. Потом сказала:

– Продолжайте.

Он уловил резкость в ее голосе и продолжил уже менее снисходительно: