Венец для королевы проклятых

– Вы больше не будете страдать, обещаю, – вымолвил он почти ласково и, ловко накинув шелковый шнур на шею узника, затянул его.

Глава 15

Утро в поместье Верлинг начиналось как обычно – принцесса Эвина накрывала на стол. За прошедшие годы она сильно изменилась – в волосах мелькала седина, у глаз появились морщины, и руки уже не были так белы и нежны, как прежде… В простом льняном платье, в клетчатом переднике и белой косынке на голове она напоминала скорее жену фермера, чем знатную даму.

Расставляя грубые глиняные тарелки на столе, покрытом вышитой скатертью, Эвина наставляла свою дочь, юную Майвин:

– Лиловые ирисы символизируют долголетие и мудрость. Их расставляют в вазах из прозрачного стекла во время обеда, когда к столу приглашены особы королевской крови старшего возраста.

Шестнадцатилетняя Майвин – миловидная девушка, тонкая и высокая, с большими голубыми, как у матери, глазами и русыми волосами – хихикнула, прикрыв рот ладонью.

– О чем ты, матушка? Откуда в нашей деревне возьмутся особы королевской крови?

Но Эвину смутить было не так-то просто.

– Когда придет твое время и ты станешь королевой, тебе многое нужно будет знать… Так что лучше запоминай сейчас, – наставительно произнесла она, – подай кувшин для молока! Нет, тот, большой…

Девушка достала с полки кувшин и поставила на стол, но, судя по отрешенному выражению лица, мысли ее витали где-то далеко.

– А я правда стану королевой, матушка? – спросила она.

– Да, милая, – отозвалась мать, – иначе и быть не может! Твой отец – король, и рано или поздно он непременно поймет, как он ошибался…

– Ты всегда говорила об этом, – вздохнула Майвин, – но почему-то он до сих пор так и не понял!

– Поймет, – упрямо повторила Эвина, – я твердо в это верю! И ты должна верить, слышишь?

– А если нет? Если он так и не одумается до самой смерти?

– Что ж, – пожала плечами Эвина, – тогда твой брат станет королем, он вернет нас ко двору и найдет тебе достойного мужа. Ты станешь королевой, моя девочка, непременно станешь!

– Даже не знаю, хочу ли я этого, – призналась Майвин, – я хотела бы остаться здесь, с тобой… Ну, может быть, выйти замуж когда-нибудь потом. Вчера старший сын нашего соседа Эрдлиха улыбнулся мне, когда проезжал верхом мимо нашего дома, а я стояла у калитки. Он красивый!

– И думать не смей, девочка! – старая Калеа вошла с ведерком парного молока. – Ты достойна только принца или короля! Твой брат позаботится об этом, вот увидишь.

Она поставила ведро, с трудом разогнула спину и с нежностью провела рукой по гладко причесанным волосам девушки.

– Моя красавица, моя голубка… Ты достойна только лучшего, запомни это!

И, переведя взгляд на Эвину, добавила:

– Так же, как и твоя мать. Увы, даже боги не всегда бывают справедливы! А уж люди – тем более.

За воротами послышался топот копыт, конское ржание, чьи-то голоса…

– Открывайте! Открывайте! Именем короля!

– Матушка! Кто там? – Майвин метнулась к окну. – Отец все-таки прислал за нами, да?

Хромой Готлиб – единственный слуга в поместье Верлинг, что был и за садовника, и за привратника, зимой пилил дрова, а летом ездил на базар, запрягая в телегу рыжую шуструю кобылку Арву – направился было к воротам, но оказался слишком уж медлительным. Люди в черном деловито, сноровисто выбили задвижку, которая, впрочем, и так держалась на честном слове, растворили ворота, спешились и принялись привязывать коней. Не ведут себя так добрые гости или посланники с хорошими вестями, ох, не ведут!

– Кто вы такие будете? – Готлиб постарался напустить на себя грозный и строгий вид, но тут же отлетел в сторону от удара в челюсть.

– Отойди в сторону, болван! Может быть, останешься жить… Перед тобой шеди-аваль, королевский карательный отряд!

Рыцари в черном уверенно, по-хозяйски, поднялись на крыльцо, вошли в дом… Принцесса Эвина заметно побледнела, но даже в этот миг нельзя было не залюбоваться ее величественной, поистине королевской осанкой!

– Что вам нужно, господа? – спросила она. – Я Эвина, первая жена короля Хильдегарда и мать Альдерика, его сына и наследника трона!

– Мы знаем об этом, – произнес старший из рыцарей – широкоплечий и чернобородый. – Король Хильдегард скончался.

Эвина побледнела еще больше.

– Это весьма прискорбно, – вымолвила она, и ее голос заметно дрогнул, – я и моя дочь облачимся в траур и будем оплакивать его.

– Король умер, и этому предшествовали еще более прискорбные обстоятельства, – продолжал чернобородый, – ослепленный завистью, принц Альдерик пытался убить своего младшего брата, Людриха. Принц Римеран погиб, защищая брата. Альдерик пытался бежать, но был арестован. Он признался в покушении, а также в государственной измене и заговоре против отца, и умер в тюрьме.

Из глаз Эвины покатились слезы. Она словно сломалась и постарела вмиг на много лет. Ее глаза глубоко запали и словно выцвели, у рта обозначились горестные складки, и даже седина в волосах почему-то стала более заметна…

– Этого не может быть, никак не может… – беспомощно повторяла она, – мои мальчики… Этого не может быть!