Венец из молний (СИ)

Импровизированный очищающий эликсир из мирта, каприфоли, хмеля, ласточкиной травы и спирта действовал замедленно, на протяжении всего дня, но не стирал интоксикацию полностью. Только сбил с критической отметки. Марек пообещал себе больше не пить эликсиры, чтобы согреться.

***

К утру следующего дня посветлело. Дождь больше не капал, хотя небо хмурилось. Дороги представляли собой жалкое зрелище, но путники настроены были решительно.

Гуарин отвешивал корчмаревым харчам комплименты, Серафим махала на прощанье его дочурке, а ведьмак ждал рыцарей, проверяя снаряжение новой лошади, регулируя седельные ремни. Рыцарских скакунов вывел из конюшни мальчонка, и ведьмаку нашлось, на что посмотреть.

— В’едьмак Марек!

Услышал он из-за спины, пытаясь прикинуть стоимость снаряжения черного коня. Обернулся: наконец рыцари шли в его сторону. Марек кивнул в знак приветствия.

Туссентцы отметили про себя, что сегодня ведьмак уже почти человеческого цвета.

— Седлаем к’оней, друзья рыцари и в’едьмаки, — начал Гуарин, помогая Серафим взойти на лошадь в её тяжелых доспехах. Забрался на свою с куда меньшими усилиями. — На встреечу судьбе!

Никто из друзей рыцарей и ведьмаков не ответил. Серафим опять скрылась под шлемом, Марек сонно зевнул. Тройка всадников отправилась в путь.

Ведьмак шёл первым, за ним бок о бок рыцари, но вскоре Гуарин поравнялся с ведущим.

— Прелестную вы нашли кобыл’ку. Хоть и пожилаая, видно, что готова к св’ершениям. Как её зовут?

Ведьмак ответил не с первого раза, ему снова пришлось прочистить горло. За это время он как раз придумал ответ:

— Хмель.

— Как чуудно! А мою зовут Туфо, — он погладил лошадь под собой. — Как сорт туссентского вина. Пробовали к’огда-нибудь?

— Не. Вообще ничё туссентского не пробовал.

— Тогда, извините, вы т’еряете пол жизни!..

Он болтал что-то ещё, а ведьмак рассматривал Туфо вместе с рыцарской амуницией. На лошади лёгкая броня: ткань, кожа, кольчуга, чешуи совсем немного: вся на крупе. Полосатая, как доспех её хозяина — они сочетаются идеально. Доспех самого Гуарина неполный и лёгкий, до безумия детализирован. А издалека не заметно. Ведьмак приметил несколько вмятин, скорее всего не заметных человеческому глазу — признаки ремонта.

На боку Туфо закреплён щит с изысканно выполненным гербом: ястреб и чайка держат лапами один меч. Собственного меча рыцаря ведьмак оценить не мог — он видел одну рукоятку, покачивающуюся в ножнах на бедре. Впрочем, даже она впечатляла детализацией.

Гуарин заметил, с каким интересом его рассматривают, и выпрямился.

— Всё это — тоже раб’ота туссентских мастеров. Изумительная, не праавда ли? Но это пустяки по сравнен’ию с доспехом уважаемой Серафим.

Ведьмак обернулся, хотя сейчас и не собирался изучать Серафим. Её броню он оценил ещё при первой встрече, зато только сегодня увидел причудливой формы копьё, закреплённое на коне, и щит, как яркое пятно среди черноты. На нём белое солнце на красном фоне не то садилось, не то восходило над полосами воды. Оба рыцаря имели на лошадях столько вещей и сум, сколько ведьмак не имел, пожалуй, в жизни.

— Ваши доспехи совсем не похожи.

— Верно. Но об этом я бы упомянул п’озже, когда Серафим лично одобрит этот диалоог. Я не сказал, как зовут её коня: это Дху Тоораен. С нильфгаардского… Гмх… Чёрн’ый Гнев.

— Красиво.

— Верно. И ему под стать, — он…

— А тебя как зовут?

Гуарин опешил. Побледнел.

— Лебеда мне в… Я что, забыл предст’авиться?!

Ведьмак сдержал ухмылку.

— Нет, не забыл, это я забыл.

Гуарин облегченно выдохнул.

— Я Гуарин Жанлука Мерино! Позвольте и Серафим предстаавлю, если запамятовали: Серафим фон…

— Её помню, — перебил ведьмак. — Только сложно это и долго. Будет Серой. Как Сера. А ты будешь… Гурей.

Гуарин уставился на ведьмака широко раскрытыми светло-зелёными глазами. Он не понимал, воспринять это за оскорбление или шутку, но на всякий случай покраснел…

— Что же это за издевател’ьства, господин в’едьмак? Разве так с им’енами, данными матушкой с баатюшкой делается?

— Делается или нет, когда мне какая тварь будет ногу отгрызать, я скорее умру, чем выговорю «Серафиму» или «Гуа…рена».

— Ваша правда, — вздохнул Гуарин.

Ему совсем не прельщала перспектива быть «Гурей», поэтому он затих, пытаясь придумать сокращение посолидней.

Лошади топтали грязь. Из-за туч, всё никак не решающихся на дождь, вышло солнце. Ветер гнул тонкие деревца и шумел кронами тех, что согнуть не мог. По мнению ведьмака, поход двигался еле-еле — тяжёлые рыцарские лошади замедляли. Несмотря на это, он был приятно удивлен тем, как просчитался: его тайник был, по ощущениям, куда ближе, чем он думал.

Ведьмак притормозил.

— Дальше по бездорожью.

Тройка свернула с протоптанной лошадьми, ботинками, колёсами дороги.

— Марек Яр, — обратился Гуарин к ведьмаку через несколько минут. — Как ок’азалось, что ваши пожитки так далеко от ваас самих?

— Я говорил, что потерял лошадь. Остальное пришлось припрятать, чтобы не тащить до ближайшей деревни.

— Вы сказали, это было неделю назад. А ближ’айшая деревня, как я поонял Бронницы, где мы встр’етились. Неужели вы шли неделю?