Венец падшего Паладина

Тяжёлая властная ладонь легла на грудь и толкнула вниз. Платья на мне давно уже нет. Ворох белоснежного шифона коснулся спины, когда я оказалась на полу. Самый красивый и желанный склонился ближе. Сквозь едва различимую темноту я видела, как блестят его глаза, слышала его тяжёлое дыхание и чувствовала, насколько нужна ему сейчас. Всё внутри словно менялось, выворачиваясь на изнанку, ведь со мной рядом самый необыкновенный мужчина, вмещающий в себе грань жестокости - вызывающей трепет, холода - способного согревать, отрешённости - заставляющей тянуть к нему, безжалостности - и только в целях заботы. Мой. Такой родной. Единственный. Именно сейчас я поняла, что больше никого и никогда в моей жизни я не буду любить так, как люблю его.

Едва получилось сделать первый свободный вдох, как он вынудил снова замереть. Лёгкая дорожка из поцелуев началась от шеи и спускалась всё ниже и ниже, заставляя задерживать дыхание. Прохлада рук архивампира коснулась груди. Пальцы вдавливали и ласкали каждый участок кожи, сминая, жадно терзая, заставляя вновь и вновь выгибаться навстречу, вынуждая произносить заветное имя вслух снова и снова.

Мягкий, втягивающий поцелуй чуть ниже живота... Моя кожа словно горела, заставляя чувствовать сладкие спазмы между бёдер. В который раз я умоляла вслух бесчисленное количество раз, пока супруг не зажал мне рот поцелуем, прерывая бессвязные бормотания. Его правая рука сжала ноющую грудь, левая бесцеремонно опустилась между бёдер, выписывая незримые узоры, а затем отодвинула край белых кружев, служивших последним предметом одежды на мне. Длинные гибкие пальцы проникли внутрь, заставляя меня стонать ещё громче.

Услышала своё имя из его уст, когда наши дыхания смешались в очередной раз. Успела различить, как он что-то произнёс на мёртвом языке, но не смогла понять. Да и не хотела. Всё, что сейчас было желанно - чтобы осторожные движения во мне стали быстрее и глубже. Колени подогнулись сами собой и разошлись в стороны. Повинуясь инстинкту, подалась навстречу супругу, негласно требуя большего. По ногам прошлась судорожная истома, замирая в районе живота, а затем всё повторилось ещё бессчётное количество раз, постоянно усиливаясь и нарастая...

Начала задыхаться. Мои бёдра непроизвольно двигались в такт движениям супруга. Напряжение внутри меня лишь росло и росло, а каждый нерв моего тела так и трепетал в агонии, скручиваясь в тугую пружину, всё больше и больше отрывая меня от реальности. Неожиданный жёсткий доминирующий поцелуй на моих губах заставил отпустить невидимую натянутую струну. Мир взорвался миллионами осколков, сопровождаясь моим громким стоном. Тело пронзило судорогой, заставляя сокращаться каждую мышцу.

- А-арт!

Венец падшего Паладина уколол вибрирующим холодом...

Вспышка!

«...Солнце ярко слепит и мешает рассмотреть желаемое ближе, как и детские слёзы, переполняющие глаза.

- Костя! - пытаясь прекратить всхлипывать, зову я своего защитника.

С разбитого колена сочится кровь.

И почему так больно?

- Костя! - зову его, но он не отвечает.

Наверное, ушёл в дом и не слышит. А ведь обещал, что присмотрит за мной, пока я катаюсь на велосипеде по двору!

- Ну, Костя, - жалобно причитаю, пытаясь встать с примятой летней травы самостоятельно.

Получается плохо.

- Ева, - улыбается мне высокий мужчина и присаживается рядом на полусогнутых коленях.

У него нарядный серый костюм и белая рубашка, какие дядя Андрей одевает по праздникам. Он пришёл на помощь вместо Кости.

- Вы мамин друг, да? Я помню вас. Здравствуйте, - отвечаю ему вежливо.

Он всегда был добр со мной. И никогда не приходил с пустыми руками. А я люблю шоколад. Тем более тот, который он мне дарит.

- Больно? - спрашивает он.

- Больно, - соглашаюсь с ним.

- Хочешь, помогу? - предлагает беззаботно и протягивает свою большую ладонь.

- Неа, - убираю руки за спину.

Пусть не думает, что я просто так сказала.

- Почему? - удивляется он.