Венец скифского царя

Она схватила со стола бронзовый инструмент – хоть какое-то орудие самообороны, попыталась сдвинуть с места стол, чтобы забаррикадировать дверь, но он был слишком тяжел, и Лена стремглав бросилась к противоположной двери.

К счастью, эта дверь не была заперта, как и остальные двери в доме. Лена выбежала в очередной коридор, пробежала по нему, торопливо пересекла несколько полутемных комнат и наконец через запасной выход выскочила из дома в сад.

На улице царила волшебная белая ночь, пропитанная запахами сирени и жасмина. Серебряные сумерки наполняли сад, и откуда-то издалека доносились едва слышные звуки музыки.

Трудно было поверить, что совсем недавно Лена была привязана к больничной каталке и законченный безумец угрожал ей ядовитыми пауками.

Лена глубоко вдохнула напоенный цветами ночной воздух и пошла вокруг дома к парадному крыльцу, возле которого она оставила свою машину.

Господи, подумала она, как недавно это было – а ей кажется, что прошло много времени, времени, наполненного безумием, ужасом и страданием!

Лена вышла к парадному крыльцу и тут сообразила, что у нее нет сумки, а значит – нет ключей от машины, так что она не сможет ее завести. Вернуться за сумкой в этот ужасный дом?…

Нет, об этом не может быть и речи! К тому же ключи у нее были на общей связке, а этот тип унес связку, чтобы попасть к ней в квартиру.

Она стояла в нерешительности и вдруг заметила за своей машиной какое-то движение.

А в следующую секунду из-за машины показалась страшная, уродливая фигура.

Приглядевшись к ней, Лена поняла, что это – та самая женщина, которая совсем недавно была гламурной блондинкой, которая предлагала подвезти ее на нарядной дамской машине. Женщина, которая каких-нибудь два часа назад встретила ее на крыльце этого дома, – уже с рыжими волосами, под видом заказчицы.

Женщина, которая помогала безумному любителю пауков мучить ее, выбивая из нее то, чего она не знала.

Теперь трудно было поверить, что совсем недавно это была красивая, элегантная молодая женщина.

Сейчас волосы ее были всклокочены, лицо распухло, на щеке темнела кровавая рана, оставленная карандашом, от которой тянулись дорожки крови, а все остальное лицо покрывали темные распухшие кровоподтеки – следы укусов ядовитых пауков.

Несколько пауков и сейчас ползали по ее лицу или вылезали из-за воротника.

Фигура бывшей красотки тоже неузнаваемо изменилась – ноги и руки распухли, от прежней стройности не осталось и следа, она двигалась неуверенно и неловко. Видно, пауки искусали ее всю.

Нелепая и страшная женщина издала хриплый, мучительный вопль – точно такой, какой Лена слышала в коридоре дома, вопль, полный страдания и ярости.

Лена попятилась, не в силах отвести взгляд от этого жалкого и ужасного зрелища.

Казалось, эта женщина движется из последних сил и не представляет реальной опасности, но в ее лице и фигуре было столько ненависти и угрозы, что Лена думала только о том, как убежать от нее как можно скорее, как можно дальше.

И тут лицо монстра перекосилось, рот открылся, и оттуда выполз еще один паук – большой, черный, с мохнатыми лапами.

Лена окаменела от ужаса.

А в руке чудовищной женщины оказался вдруг пистолет, она подняла его и выстрелила.

Искусанные руки тряслись, и пуля пролетела мимо, но Лена не смогла сбросить паралич ужаса, а продолжала стоять на месте, представляя из себя прекрасную мишень. Фигура, в которой не осталось уже ничего человеческого, которая была просто монстром из фильма ужасов, снова подняла руку и прицелилась. Лена поняла, что настал ее смертный час. Погибнуть вот так, от руки этого монстра, и чтобы пауки потом ползали по ее телу и кусали, кусали, кусали…

Нет! Лена взмахнула руками, как будто помогая себе сдвинуться с места, и тут прогремел второй выстрел, и она почувствовала, как руку обожгло, как будто на нее брызнуло раскаленное масло. Очень много масла…

Боль отрезвила Лену, вернула ее к реальности, она развернулась и бросилась прочь – напролом, через кусты, по цветникам, лишь бы подальше от этого безумия.

Очень скоро она добежала до забора, ограждавшего ужасный дом. К счастью, неподалеку обнаружилась калитка, закрытая изнутри на обычную щеколду.

Позади снова послышались приближающиеся шаги, а затем раздался прежний нечеловеческий вопль.

Лена дернула щеколду, выскочила через калитку – и оказалась в другом саду, не таком ухоженном. Она прорвалась сквозь разросшиеся кусты шиповника, исцарапав руки и лицо, пробежала по усыпанной гравием дорожке, оказалась возле еще одного забора, открыла еще одну калитку…

Снова кусты, снова дорожки, залитые лунным светом, снова запущенные цветники.

Преследования не было слышно, но Лена боялась остановиться, перед ее глазами стояло ужасное, окровавленное и опухшее лицо, и она бежала, бежала…

Лена чувствовала, что задыхается, что силы ее уходят, а левая раненая рука стала тяжелой и бесчувственной. Взглянув вниз, она увидела, что джинсы внизу тоже испачканы кровью, и за ней стелется дорожка из красных капель.

Лена собрала последние силы и снова побежала.

Пока не оказалась перед знакомым домом.