Венецианский аспид

Со стен Цитадели мы видели галеры Отелло – за волноломом они отрабатывали атаки на крупный плот, который отбуксировали в открытое море. На каждой маленькой скоростной галере была установлена катапульта – она располагалась на рамбате, боевом помосте на баке. Гребло каждое судно с самой большой скоростью, громадный барабан отбивал гребцам такт, а затем, когда они подходили на дальность выстрела, к снаряду подносили огонь. Снаряд часто был туго сплетенным ивовым шаром, пропитанным маслом и смолой. Катапульта стреляла. Гребцы на том или ином борту вставали, налегая на весла, и судно разворачивалось, а шеренга стрелков по всему борту выпускала град стрел по мишени. Судно же опрометью возвращалось на исходную позицию перезарядить катапульту. Одна за другой, как танцоры в некоей морской кадрили, они нападали, стреляли и отступали. В бою лучники ныряли за щиты, пока снаряд не разрывался на палубе вражеского судна, разметывая команду, и тогда они вновь вставали во весь рост и сбивали любого, кто выскакивал из укрытия тушить пожар или отстреливаться. Такова была тактика, позволявшая Отелло обращать в бегство превосходящие силы противника. По большинству же морские битвы того времени сводились к тому, что одно судно цеплялось к другому, и начиналась сеча на залитых кровью палубах, пока в живых не оставался кто-то один. Отелло усовершенствовал такие выпады и финты: вражеское судно практически полностью уничтожалось, и экипаж барахтался в воде, не успевало дело дойти до рубилова и рукопашной. Сегодня суда наступали и на веслах, и под парусом. При развороте паруса спускались.

– Это как тыкать в медведя палкой и убегать, не? – сказал я.

– Когда я был пиратом, огневой мощи у нас было меньше, – ответил мавр. – Катапульты заряжались камнями. Чтобы не портить груз.

– А что ты будешь делать, если там целая стая кораблей?

– Флот, не стая.

– Тогда что? Какие-то же в погоню бросятся, я прикидываю…

– У меня четыре высоких купца, вроде того, на котором ты приплыл, только вооруженные. Мы их отбуксировали сейчас подальше. Они слишком высокие, чтоб их на абордаж брать, и слишком медленные для атак. Зато на широкие палубы помещается много лучников и катапульт. Если враг пускается в погоню, смерть на него обрушивается сверху. А если нападут на купцов, наши галеры вернутся их защищать.

– Значит, секрет твой – в учениях?

– Мы их устраиваем, да, а кроме того, я хорошо кормлю своих людей. Солдат лучше гребет, когда накормлен и когда ему платят. На моих судах нет рабов.

– Я был рабом, – сказал я.

– Я тоже, – кивнул мавр. – Три года был прикован к веслу как миленький, пока судно мое не потопили пираты. Меня отнесло от места крушения. Спас обломок весла, к которому я и был прикован.

– Не, греблю мне не предлагать. До ебени матери жонглировать и корки мочить – это запросто, а вот с навигацией – увольте.

– Сдается мне, море тебе и противопоказано, друг Карман. Экипажу в море деваться некуда, придется слушать твою болтовню. Возникнет соблазн тебя убить. Про килевание слыхал?

– Ха! Соли нюхнул и выжил. Кроме того, почти все время сидел тихо – только блевал иногда и немного жаловался.

– Зачем тебе корабль?

– Помнишь обезьянку мою, Пижона?

– Еще бы. Кошмарная тварь…

– Его нужно спасти. Из Генуи. И моего здоровенного подмастерья до кучи, но я просто подумал, что обезьянка вызовет больше сочувствия.

– А куклу твою? Ее спасать не надо?

– Кукана-то? Ты же знаешь, что его на самом деле не существует, правда? Это я его голосом разговариваю. Он – не живое существо, но это тебе, наверное, известно?

– Да, это я в курсе. – И мавр сверкнул ослепительной улыбкой, в которой, истинно реку я вам, сквозило самодовольство. – Это я шутил.

– Отлично подмечено. Мне нужен корабль, лоцман и команда.

– Что это я подметил?

– После твоей шутки я увидел всю пагубность своих заблуждений. Необученный моряк не сможет в одиночку доплыть до Генуи.

– Хорошая была шутка, – заметил мавр.

– В изготовленье хохм ты – истинный солдат.

– Ты считаешь, что, коли я военный, а ты шутник, можно надо мной насмехаться. Но я, Карман из Песьих Мусек, еще и стратег – и понимаю, когда кто-то делает выпад, а затем пытается обойти меня с фланга.

– Если б не я, ты б не добился Дездемоны.

– Если б не я, ты бы утоп, – парировал мавр.

– Это нечестный обмен. Я всего лишь хиленький дурак, пользованный и сломленный притом, и цели в жизни моей нет – одна лишь месть. Дездемона стоит сотни таких, как я.

– Она радость для моей души[130], – промолвил Отелло.

– Тысячи мень… меней.

– Корабль ты получишь.

– А лоцмана и команду?

– Да, да, только в гавань Генуи так просто войти не получится. Мы с ними воюем, знаешь. Судну придется высадить тебя на баркас дальше по побережью, чтобы не заметили, и ты догребешь уже сам. Ты хоть знаешь, где они там?

– Да. Ну, несколько. Генуэзцы ждут за них выкупа. В тюрьме, наверное.