Венеция. История города

Еще в Средние века Венеция восхищала и развлекала своих гостей театральными постановками, музыкой, пышными шествиями, праздниками и костюмами, и с тех пор в этом плане ничего не изменилось. Ожидания приезжающих — и их кошельки — помогли поддержать некоторые из этих мероприятий, включая современную Биеннале (Международная художественная выставка, основанная в 1895 году) и кинофестиваль, который ежегодно проходит на Лидо с 1932 года. В тот год подборка фильмов получилась достаточно противоречивой, в нее вошли «Свободу нам» (A Nous la liberté) Рене Клэра, «Франкенштейн» Джеймса Уэйла с Борисом Карлофф и «Девушки в униформе» (Màdchen in Uniform) Леонтины Саган. Фестиваль, подобно тем празднествам, что устраивала Венеция в прежние времена, давно превратился в событие, где всякий стремится привлечь к себе внимание, или, как выразился Ян Моррис, «в средоточие норковых шуб и гоночных яхт, куда эксгибиционисты всего мира слетаются, как мотыльки на свет». Возможно, подобные события играют в жизни общества ту же роль, которую старая Венеция отводила своим карнавалам и регатам: помогают дать выход потенциально куда более опасным страстям.

Некоторые считают, что Венеция сама по себе является театром. Джон Ивлин, не заходя так далеко, сказал, что «венецианские дамы» как будто «всегда в маскарадных костюмах» со своими завитыми и крашеными волосами, шелковыми цветами и драгоценностями, «своими нижними юбками, которые начинаются от самых подмышек, а талия настолько завышена, что груди свисают над пояском», и со своими неизменными choppins. «Это, — объясняет Ивлин, — туфли на высоком каблуке, особенно любимые гордыми дамами или, как говорят некоторые, изобретенные, чтобы удержать их дома». Умением откровенно показать себя, сохранив в то же время привлекательную таинственность, в первую очередь, конечно, владели многочисленные городские куртизанки. Том Кориэт увидел их в театре в 1608-м, в масках и так тщательно одетых, «что нельзя было разглядеть ни малейшего пятнышка обнаженной кожи». Путешественники поступят мудро, поучает он, если закроют глаза и «отвернутся от этих сладострастных венецианских созданий». Но сам глаз не отводил, поскольку, как сам утверждает, хотел описать все, что сможет, своим читателям. В конце концов, замечает Кориэт, «знание о зле не есть зло». Выполняя миссию по сбору информации, ему пришлось столкнуться в блистательных и сияющих комнатах, украшенных гобеленами, с куртизанками из высших слоев общества, которые привлекали клиентов не только дамастовыми платьями с золотой отделкой и шелковыми чулками цвета розовой гвоздики, умело уложенными волосами, бриллиантовыми кольцами и тонкими духами, но и искусной игрой на лютне и «волнующей сердце гармонией своего голоса».

Музыканты и шарлатаны