Венеция. История от основания города до падения республики

Последнее кажется маловероятным, потому что Венеция уже тогда славилась как центр учености и гуманизма. Но не исключено, что как раз в тот период правительству было не до книг: приезд Петрарки почти в точности совпал с серьезным колониальным кризисом. Из всех колоний республики на Эгейском море самой крупной и значительной был Крит, но сами размеры этого острова всегда вызывали некоторые проблемы. За 160 лет под властью Венеции критяне так и не примирились до конца со своими чужеземными правителями. Среди представителей старинной венецианской знати, перебравшихся на Крит, тоже росло недовольство – в особенности из-за того, что, останься они в Венеции, им были бы гарантированы места в Большом совете, но на Крите во власть было не пробиться: все высокие должности здесь занимали приезжие чиновники, назначаемые от имени республики. Последней каплей (точь-в-точь как в американских колониях Британии четыре века спустя) стало одностороннее введение таможенных пошлин. Неоднократные заверения о том, что эти сборы пойдут на ремонт и усовершенствование местных портовых сооружений, а значит, в отдаленной перспективе послужат на благо колонии, не произвели ни малейшего впечатления на критян. Ведь те, кто принял это решение, даже не подумали посоветоваться с ними заранее; более того, Крит даже не был представлен в Большом совете. И они наотрез отказались платить – до тех пор, пока им не позволят отправить делегацию из двадцати «мудрецов» (savii), которая изложит их жалобы перед властями метрополии. Большой совет не удержался от ехидной реплики: мол, кто бы мог подумать, что в колонии наберется целых двадцать человек, достойных такого звания. Это, похоже, стало роковой ошибкой, последствия которой нетрудно было предвидеть. Вместо флагов святого Марка над Критом взвились стяги святого Тита, покровителя острова, а губернатор-венецианец Леонардо Дандоло был низложен и едва не погиб. Весь Крит охватило пламя восстания.

Но республика по-прежнему упорно недооценивала ситуацию. Она отправила две – одну за другой – официальные комиссии в Кандию, столицу острова, чтобы те объяснили бунтовщикам, как они заблуждаются. Только после того, как второе из этих невыносимо высокомерных посольств было вынуждено бежать обратно на галеры, спасаясь от разъяренной толпы, Великий совет, по-видимому, очнулся. Были поспешно разосланы письма – папе и императору, а также в Венгрию, Неаполь и Геную: всех адресатов призывали отказать повстанцам в поддержке. Одновременно Венеция наняла одного из лучших кондотьеров того времени, Лучино даль Верме из Вероны, с тысячей всадников и двумя тысячами пехотинцев; им выделили тридцать три галеры для немедленной отправки на Крит.

Даже по меркам того времени войско было небольшим, но его вполне хватило. Повстанцев подвел недостаток дисциплины в собственных рядах. Их армия была собрана в основном из закоренелых преступников, которых выпустили из тюрьмы в обмен на неоплачиваемую воинскую службу. Как и следовало ожидать, они быстро взялись за свое и принялись грабить и убивать всех без разбору. В то же время колониальная венецианская знать обеспокоилась растущими политическими амбициями среди греков, которые далеко превосходили их числом. Настроения менялись стремительно, и вскоре многие почувствовали, что дальнейшее сопротивление повлечет за собой настоящую бойню, в которой местные итальянцы наверняка лишатся имущества и хорошо, если не жизни. Они предпочли сдаться. Даль Верме со своими людьми возвратился в Венецию с победой, а восторженное описание последовавших за этим праздничных торжеств оставил нам Петрарка, сидевший во время церемонии по правую руку от дожа: