Венеция. Карантинные хроники

Мы снова проживаем у залива,
и проплывают облака над нами,
и современный тарахтит Везувий,
и оседает пыль по переулкам,
и стекла переулков дребезжат.
Когда-нибудь и нас засыпет пепел.

Так я хотел бы в этот бедный час

приехать на окраину в трамвае,
войти в твой дом,
и если через сотни лет
придет отряд раскапывать наш город,
то я хотел бы, чтоб меня нашли
оставшимся навек в твоих объятьях,
засыпанного новою золой.

Фейсбук напоминает, что ровно год назад мы были в Помпеях.

То ли собственные внутренние трещины и первые морщины стали с годами восприимчивей, то ли время стало более условной категорией, но теперь произошедшее 24 августа 79 года нашей эры кажется куда ближе и пронзает куда острее. В юности упоение природной и рукотворной красотой начисто затмевало эту животную гибель и боль. А теперь первый же выставленный в лучах уже катившегося к закату солнца слепок не отпускал, но и не давал себя оплакать. Упавшая ничком женщина, свернувшаяся пружиной в последнем рывке, насмерть привязанная собака, бегущий раб, прижимающий к себе узелок. Тонкие ноги, вздувшиеся животы напоминали рвы братских могил. Мертвые люди давно не были телами, они были лишь пустотами, но эти смерти не имели срока давности. Эти гипсовые муляжи воскресения в теле своей выставленной на всеобщее обозрение наготой были мучительны уже тогда. Сейчас же думать об этом и вовсе невозможно – ибо мысли о прошлом неизменно перекидываются в здесь и сейчас.

С лодки мусорщик переговаривается с девушкой в окне. Тема становится понятна еще до того, как слух начинает различать слова. Un macello. Бойня. Смертоубийство. Нет, речь всего лишь о деньгах. Люди стремительно начинают ощущать не только усталость, но и шаткость ежедневного существования. Правительство запустило выплату компенсаций и готовит еще один указ о мерах экономической помощи. Подключился и Евросоюз. Никуда не делась и людская щедрость: китайский бармен пожертвовал маски, а читатели Gazzettino собрали денег на три дополнительных ИВЛ для Венецианской больницы, которые, конечно же, пригодятся, но, будем надеяться, не сейчас и не одновременно.

Знакомый бомж, обыкновенно ночующий в мраморной нише Istituto Veneto[34], укутавшись в ярко-красный спальник – горизонтальная мадонна и младенец одновременно, – теперь торопливо ковыляет навстречу. Где он проводит свои дни – бог весть, но днем на площади его не видать. Вообще тема бездомности в те дни, когда 43 % населения земного шара вынужденно сидит дома, зазвучала с особой остротой. Все новости обошла дикая фотография расчерченного как под автомобильную стоянку асфальта в Лос-Анджелесе: так предполагалось раскладывать бездомных с учетом социального дистанцирования. В Италии система более гуманна – есть и ночлежки, и приюты, и центры, и бесплатные столовые, – но как им сейчас функционировать, никто не знает. Да и персонал на карантине. По стране 45 случаев заражения бездомных. Несколько из них в Венеции. Как решать проблему карантина для них – неясно. Трудно порекомендовать сидеть дома тем, у кого его нет.

Но даже тем, у кого он есть, не сидится спокойно. И они отправляются заражать социальные сети “альтернативной аналитикой”, письмами “ведущих мировых эпидемиологов”, давно опровергнутыми теориями о диверсии и искусственном создании вируса и прочей “правдой, о которой не пишут в газетах”. Как тут не вспомнить Довлатова: “Истинная могила Пушкина, которую большевики скрывают от народа”.

Невозможность вложить персты и непосредственно ощутить причину внезапной остановки мира у одних рождает тоску, у других злость и отрицание. Вообще, очевидность вернулась к своей физиологической этимологии. Голодающий глаз поставляет пищу, которую ум не усваивает. Точнее, она не устраивает ум, ибо все время находится с ним в противоречии. Именно невидимость вируса как причины создает главный внутренний раздор. Бомбы не падают, не рвутся снаряды, земля не трясется, и даже море не выходит из берегов, а жизнь приобрела зримые черты военного времени. Кстати, сегодня именно в рассылке об уровне высокой воды (видимо, потому что ее читают все) пришло сообщение о том, что с завтрашнего дня перчатки и маски становятся обязательными в магазинах, на почте, в банках.