Венеция. Под кожей города любви

— Ну что, Бидиша, — улыбается Стеф, — тебе пришлось поскучать сегодня вечером.

— Нет, что ты! В смысле, мне лично было скучно. Но мне показалось, что Гильермо — это… э-э… интересное явление. Представь на минуту, что у них будут дети. Понравится ли им изо дня в день слушать за завтраком лекции Мистера Всезнайки?

— Считай, что это было исследование в области социальной антропологии, — подводит итог Стеф. — Интересно знакомиться с людьми из другого мира. Ты и сама убедилась, что он ведет совершенно иную жизнь, чем мы. К тому же он бывший мамин ученик, а ученики всегда отличаются от своих бывших учителей.

— Да, и все хотят показать, как они выросли. Ну, а как твой нудистский кемпинг? Как все было?

— Это было прекрасно, — вздыхает Стефи. — Прекрасное море. А в ресторанах и супермаркете все одеты. Итальянцев было немного. В основном немцы и голландцы. Но я сожгла себе спину.

— О, прости! — Я всю дорогу шла, обняв ее за плечи.

— Нет, нет, не здесь. Намного ниже.

— Ты имеешь в виду попу!

— Да. Больно садиться. А еще грудь. На мне сейчас бикини из обожженной кожи.

Кончается тем, что она идет со мной до моего дома.

В тот же вечер, позднее, Лукреция и Грегорио забирают автомобиль со стоянки в Трончетто и отправляются за город на уик-энд. Это похоже на приступ клаустрофобии. Я вспоминаю рассказ Джиневры. На днях в Академии изящных искусств ее остановила перепуганная молодая француженка, лихорадочно искавшая выход. Как выяснилось, она имела в виду не выход из музея, а выход из… всей Венеции: «Ну там, где стоят все машины…»

— Нетрудно представить, какой видят Венецию приезжие, — комментировала Джиневра. — Маленькая бутылка, из которой есть только один выход.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стефания уже не раз рассказывала мне о некоем парне, продавце солнечных очков. Она-де доверяет только ему, когда покупает очки, к тому же, по ее мнению, он может заинтересовать меня как местный персонаж. У парня маленький магазинчик рядом с Кампо Сан-Бартоломео — это у моста Риальто со стороны Стеф. В яркий, солнечный день мы решаем нанести ему визит.

Когда мы вошли, парень занимался с покупателем. Рассматриваю его: высокий и худощавый, с короткой стрижкой, очень чистая светлая кожа, одет стильно и модно. Его грациозная живость типична для севера Италии — именно в такой мягкой манере здесь принято общаться с людьми.

Обслуживая клиента (человека среднего возраста в превосходнейшем легком костюме; «Браво, сэр!» — мысленно аплодирую я ему), парень бормочет:

— А теперь, синьор, я положу ваши очки в футляр, чтобы защитить их от ударов и царапин. А сюда я кладу ваш рецепт, и, если вы дадите мне еще минутку, я выведу окончательную сумму…

Между делом он приветственно машет рукой Стефании.

Я сажусь перед стопкой журналов «Vogue» и осматриваюсь. Салон стильный, очки нескольких наимоднейших фирм выставлены на изогнутых, как ветви дерева, металлических конструкциях. В венецианских магазинах принято обращаться к хозяину, чтобы тот показал товар. Это не всегда удобно, так как приходится доверять вкусу и эстетическим представлениям другого человека. Короче говоря, вам дозволяется увидеть лишь то, что пожелает показать хозяин. Тратить в магазинах большие деньги? Это бы ладно, но только не на две версии одного и того же (например, два джемпера одинаковой вязки, только разной расцветки). Бывает, что продавцы предлагают и вовсе не сопоставимые вещи — скажем, легкую майку из хлопка и теплые шерстяные носки.

Наконец, дядька откланивается, и парень полностью сосредоточивает внимание на Стеф. Она, поздоровавшись, представляет меня: «Я сегодня со своей английской подругой», — и мы с парнем тоже здороваемся. Я никак не могу избавиться от чувства, что здороваюсь я неправильно — то слишком скованно, то чересчур развязно, и улыбаюсь я при этом либо слишком широко, либо недостаточно широко, но самое трудное для меня — какое приветствие выбрать: короткое «чао», радостное «бонджорно» или «пьячере» («очень приятно»). Не звучит ли одно слишком чопорно? не звучит ли другое инфантильно? — всегда думаю я. Бывает, я действительно ошибаюсь — в ответ мне неизменно улыбаются, но в глазах я читаю некоторое удивление или даже смущение, как если бы я что-то уронила, а они тактично загнали это «что-то» ногой под ковер.

— Извините, я так долго не заходила, — говорит Стефания. — Мне нужны очки от солнца.

— О да, в этом году солнце очень активно, — сочувственно отвечает парень, как будто эта мысль осенила его только что.

— Но я должна вписаться в рамки бюджета, — осторожно оговаривает Стеф.

— Разумеется, впишетесь, — произносит парень. — В вашем возрасте не нужно тратить большие деньги, чтобы хорошо выглядеть. Скажите, какой суммой вы располагаете, и я подберу вам превосходные очки.

Во время разговора он с симпатией посматривает на нас обеих, и вся сцена проходит в атмосфере доброжелательности, которую, собственно, всегда создает вокруг себя Стеф. Я отвечаю улыбкой на улыбки, понимая примерно три четверти из того, что он говорит. Мне приятно наблюдать за тем, что происходит.