Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

В заложенном шестеркою возке,
В чужой молве не смыслящий ни слова,
Приехал Джиакомо Казанова
В холодную Россию налегке.

Был чопорен французский разговор

Придворных дам, жиреющих жеманниц,
Насмешливый, бывалый итальянец,
С улыбкой созерцал царицын двор,

Чужой мороз, чужие злость и веру,

Харит в мехах, Венеру в зипуне.
Он мысленно докладывал Вольтеру
О варварских царице и стране.

Здесь холод груб, гуляки скорбно пьяны,

Здесь мрамор наг, а женщины в меху.
Широкие проспекты и кафтаны,
Но тесно человеку и стиху.

На площади казнимый в жалкой позе,

Мужик палач ведет ударам счет.
Раздетый щеголь дрогнет на морозе —
И пудрой с кос осыпан эшафот.

За будкой степь сияет незнакомо.

Катят возки, – и скорбен долгий гул
Их бубенцов. И думал Джиакомо:
«Я королей и женщин обманул.

На троне те, а эти на постели

Равно слабели, лесть мою ценя.
Нет, не тебе, страна степной метели,
Припудренным обманом взять меня.

Твоих цариц, твоих печальных пьяниц,

Мне не понять»… И вот уж по полям
Катит сквозь снег беспечный чужестранец
К веселым европейским королям.

Голливуд в Венеции

Именовать венецианским
Сей праздник – правильно едва ль,
Но был вполне американским
«Международный» фестиваль.
Он шел по Маршаллову плану:
Нахально вторгшись в край чужой,
Как на Бродвее, по экрану
Гуляли гангстеры толпой.
Шло дело к свалке…
Лев святого Марка
Рычал, косясь на пришлый люд.
Пред ним, как фирменная марка,
Светились буквы: ГОЛЛИВУД.
Свое «искусство» ввозит нынче
Американский капитал
В страну, в которой жил да Винчи
И Тинторетто обитал…

Татьяна Глаголева

В Венеции

Льются звуки баркаролы,
Тихо гондолы скользят;
Вдоль Скьявоне и вдоль Моло
Огоньков мерцает ряд.
Полны тайнами каналы,
Грезит Пьяцца о былом;
Много видевший, усталый,
Лев поник своим крылом.
Смотрит, мудрый, так спокойно
На толпу пришельцев он,
Что дерзают недостойно
Нарушать царицы сон.
Все равно ей не проснуться,
Не вернуть далеких дней,
Слуха гордой не коснутся
Толки пошлые о ней.
Тихи трепетные всплески
Темных вод ее лагун.
Вспоминают время блеска
Старый лев да рокот струн…

16.07.<1913>

Анна Глебова-Михайловская

«Венеции благословенной дожи…»

Венеции благословенной дожи
Обручены таинственно с волной.
Так Родина обручена со мной
В изгнан<ь>и мне роднее и дороже.

И пели вдохновенные поэты

Союз счастливый дожа и волны.
Мне о грядущей славе снятся сны
И Русь свободная в сиянии рассвета.

Но умер дож. От мрамора гробницы

Звала его, звала бессмертная волна.
Настанет час, и позовет она
Домой меня из плена заграницы.

Братислава, 1933 г.

Василиск Гнедов

«Перед моим окном Венеция…»