Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Вопя надсаженным сопрано,
Роняя скрип, как старый шкаф,
В Мурано нас доставил рано
Вертлявый катер – мотоскаф.

Тягучий дым стального цвета

Из труб клубился тяжело.
Мурано, между прочим, – это
Венецианское стекло.

Но про стекло расскажут книжки.

Я речь о людях поведу.
Меня тревожат те мальчишки,
Что задыхаются в чаду.

Им за двенадцать только-только,

Им только брюки в играх рвать,
А не потеть у адской топки
И легкие не выдувать.

О, как легко и убежденно

Их выдавал огонь зрачков,
Когда в ладонях обожженных
Блестели ромбики значков!

Когда за яркую матрешку

Трясли друг друга, теребя,
Что даже нам, чужим, немножко
Досадно было за себя.

Все одинаковые дети.

Гагарин?! – лезут напролом,
Забыв про постные спагетти
В дешевом баре за углом.

И сквозь нахлынувшую жалость,

В какой-то миг, со стороны,
До умиления казалось:
Играют мирно пацаны,

Из камышинок выдувая

Прозрачно-мыльные шары…
Звонком далекого трамвая —
К ногам осколки. Нет игры!

Пузатый тип, жуя сигару,

Уходит с модной вазой прочь,
Чтоб подарить для будуара
Своей любовнице за ночь.

Он никогда не вспомнит даже

Про запыленный неуют,
В котором черные от сажи
Мальчишки детство продают.

Стою, прищурившись от света,

Смотрю на дивный город зло…
Мурано, между прочим, – это
Венецианское стекло.

Мост вздохов

Мост вздохов.
День за стенкой замер.
Отстала где-то суетня.
В холодный мрак
Свинцовых камер
Ведут, как смертника, меня.

Гудят загробной тишиною

Проходы, давит теснота.
Огромной пастью предо мною
Тоннель зловещего моста.

Сквозь вязь решетки, торопливо,

С тоской идущего на смерть,
Гляжу на солнечное диво,
О коем думать мне не сметь:

На облака, на позолоту

Лагуны с крохотной волной…
Вдруг померещилось, что кто-то
Вздохнул печально за спиной.

А может, это просто камень,

Видавший ненависть и зло,
Всего наслушавшись веками,
Теперь вздыхает тяжело.

И в этом вздохе – стон эпохи

Над черным пламенем костра.
И боль Джордано в этом вздохе,
Живьем сожженного вчера…

Мост вздохов. Понте дей Соспири.

Музей далекой старины.
А где-то рядом, в шумном мире
Те вздохи до сих пор слышны.

Венеция

Арсений Голенищев-Кутузов

На лагунах Венеции

Нас волшебница даль в свой чертог позвала.
Мы услышали зов, мы пришли – и ввела
Нас она в сказку волн и сияний;
С неба месяца тихие льются лучи;
Тихо плещет волна, и несутся в ночи'
Песни сбывшихся, тихих желаний.

Милый друг, предадимся певучим мечтам!

Предадимся сребристым лучам и волнам!
Пусть летит за мгновеньем мгновенье;
Пусть гондола плывет при луне и звездах.
В этих светлых водах, в этих вечных лучах
Нашей вечной любви отраженье!

Илья Голенищев-Кутузов

«Голубая дымка окарино…»