Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Жил здесь богатый чудак, что в Венецию крепко влюбился,
Делать там деньги не мог – и решил возвратиться к себе.
Вновь Калифорния? Вздор! На судьбу человек ополчился —
Будет Венеция тут, вопреки этой самой судьбе.
Начали строить, пилить, разрушать и дома и лачуги,
Мрамор, гранит привезли – даже дюжину старых гондол.
«Спятил безумный старик!» – завопили соседи в испуге;
Он и соседей купил, и дома им другие нашел.
Выжгли бурьян и кусты – и прорыли кривые каналы,
Плохо подделали их, над подделкой воздвигли мосты.
Чем не Венеция, сэр? Но зоилы плечами пожали:
«Нас дураками назвал, в дураках же останешься ты:
Выстроил плохонький сквер, а написано: площадь Сан Марко.
Джо – гондольер? Не шали – под одеждой он тот же ковбой;
Дожем оделся чудак, – но не холодно нам и не жарко,
Лозунг –  America First, – нам Европы не нужно второй».
Сей предприимчивый маг, именованный Абботом Кинни,
Тут же наладил театр и театру пожаловал дар:
Доллар был богом его, не хватало одной лишь богини —
Плох театральный Олимп без божественной Сары Бернар.
Золота много ушло – но на золото падки актрисы;
Вот вам и Сара Бернар. . На премьеру никто не пришел.
Лишь за кулисами шум – это шмыгали злобные крысы.
Где-то залаяли псы – и пронзительно крикнул осел.
. . . . . .
Дело забыто давно. Все иссохло – и рвы и каналы.
Самый блистательный мост лопухом безобразным зацвел.
Мнимой Венеции нет; мексиканцы под вечер скандалят,
А на Сан Марко – увы! – негритята играют в футбол.

Любимому городу

Здесь все поют. По-своему – певец и я,
Но голос мой не звонок, невысок:
Таким ли воспевать тебя, Венеция?
Прими взамен присягу верных строк.

Твоими я не очарован дожами,

И кардиналов мне не мил наряд,
Не восхищен богами нежнокожими,
Что в галереях царствуют подряд.

Венецию не выявишь портретами

Иль вереницей окрыленных книг,
Иль чудом перспективы Каналетто: мы
Нетронутую любим Венедиг.

Гнусаво гондольеры баркароллами

Туристов зазывают. Друг мой, ты
Поедешь с итальянками веселыми
Глазеть, как Пьетро Лонги, на мосты,

На простенькую церковь Сан-Грегорио,

На страшную процессию веков —
Тут смерть – обыкновенная история,
Тут мертв и тот, кто молод и здоров.

О, Серениссима! От маск и факелов,

От кладбищ, от церквей мне не уйти,
Как не ушел и петербуржец Дягилев,
Свернув к тебе, для отдыха, в пути.

1961 г.

Маргарита Дьяконова

Венеция