Я в шесть часов утрашел утренней Венецией.Еще туман устлалсеребряный венец ее.И кампанилы стантянулся в небо млечное,одел ее туман,как платье подвенечное.Из сводчатых воротпо уличке Спаддариашел заспанный народв серебряное марево.Шел, думая про стол,шел с брюками опухшими,вперед, не глядя, шел,шел с головой опущенной.Шел, ящики несяв тратторию, к хозяину,шел, зная, спать нельзя,и не заснуть нельзя ему.На солнечных часахеще и тени не было,и сырость, как роса,закрыться шарфом требовала.Ночные дамы шли,с недосыпа осипшие,металл незвонких лирв свои карманы ссыпавши.Шла бедность, шла нуждана пoлдoроге к голоду,которой не нуждаэкскурсия по городу.А с каменных перилсмотрели птичьи головы,то в пух своих перин,уткнувшись, спали голуби.На них садился снег,как пух, еще не узнанный,являлись к ним во снекулечки кукурузные[567].Все это в сторонея вижу из тумана.Вставать в чужой странерекомендую – рано.
Флаги
Венеция, красив твой флаг,где Лев на синем поле!У стен со львами на углахя двигаюсь в гондоле.Канал или ладья самамой разум укачала,но мне причудилось: домапривязаны к причалам.И эти – рядом, на мели,дворцовые громады —в действительности кораблитаинственной армады.Чья тень мелькнула на носу?Кто искру в воду бросил?А окна круглые внизу —что, разве не для весел?Но из бойниц наискоскипротянуты не пушки —здесь на древке висят носкии простыни для сушки,гирлянды мокрого белья,трусов, сорочек разных,от корабля до корабляразвешаны, как в праздник.И лепкой дивною богатдворец над гнутым мостом —стоит, как парусный фрегатнадутых ветром простынь!Но вот блеснула и рука,нет, ручка, из оконца,флажок батистовый платкаповесила на солнце.И я увидел вензель «R»,исполненный умело.О, все понятно мне теперь:он вышит для Ромео!Я разгадал дворцовый быт,проник в секрет фамильный —в палаццо этом бак кипитс водой и пеной мыльной.И там спиною к площадямс туманного рассветастирает, ручек не щадя,на всю семью Джульетта.Я ей желаю всяких благ,плывя в своей гондоле,пока на солнечных часахспит Лев на синем поле.