Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Густое черное вино
Прилило к щекам терпким жаром.
Мне ненавистно казино,
Скитание по ярким барам.

В тебе есть странная черта,

Противочувствий дрожь и сила.
Мучительно вдруг складка рта
Небесный облик исказила.

Пойдем на воздух, ты бледна

От карт и давки, ламп и дыма.
Смотри: лагунная луна
Влияньем древних чар томима.

Лепечет плоско у крыльца

Волна отрады запоздалой,
И хрипло окрики гребца
Несутся в темные каналы.

Мосты горбятся, фонари

Тускнеют, и набухло платье.
Тоскливо тени ждут зари
В угаре хилого зачатья.

Я стал блаженно нем и тих,

И словно растворилось тело,
Волос каштановых твоих
Рука коснуться не посмела.

Яков Лурье

<Пародия> на Гумилева

Меж двух каналов венецианских
На островке стоит дворец,
Реликвий старых, патрицианских
Седой хранитель и отец.
Струится серый свет из окон,
Бросает блики на портреты,
Осветит крест, там, дальше, локон,
Оружье, платье, амулеты…
Тут целый мир изобразил
Наивный мастер примитива,
И я невольно взор вперил
В его сияющее диво.
Здесь каждый штрих понятен, ясен,
Неуловимо прост и мил,
И так спокойно-безучастен,
Что мир в душе моей вселил.
Но есть картины здесь другие,
Что сильно возбуждают страсть:
На них – красавицы нагие,
Которым в рай уж не попасть.
Увидишь – дух замрет в груди,
Как будто взнесся на качели…
Таких пред смертью, впереди,
Едва предвидел Боттичелли…
Почтенный фра Филиппо Липпи,
Благочестивый старый мастер,
Создав задумчивые лики
Мадонн, не знал еще о страсти.
О страсти той, что исказила
Черты красавицы Милана.
Рука художника скользила,
Творя в мистическом тумане.
Мария Ченчи из Милана,
Любя, покончила с тоскою,
Отраву выпив из стакана
С ажурной, тонкою резьбою.
Ее черты еще прекрасны,
Хотя измучены борьбою…
Здесь не глядит уже бесстрастно
Искусство, гордое собою.

Павел Лыжин

Закат Казановы

Октавы

Замок Дукс

I.

20 октября 1797 года