Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

I.
По Пьяцетте бродят эфиопы.
Потускнел лагуны изумруд…

Все ограды мнимые Европы

Беспокойных демонов приют.

Черным лебедем скользит гондола.

Низкое с решеткою окно.
Чудится предательство, крамола…
Все, что в тех стенах погребено,

Плесневеет цветом ядовитым,

Точит и незыблемый гранит,
Прячется под мраморные плиты
И зловонным пламенем горит.

Но твоим неодолимым чарам

Уступает жадная волна…
О любимица богов! недаром
Именем Венеры названа.

С новым не померишься Аттилой,

Дряхлая Владычица морей.
Старишься над влажною могилой
В приглушенном блеске фонарей.

Нежишься на солнечном просторе,

Плещешься средь радужных зыбей,
Раковина розовая моря,
Город самых мирных голубей.

II.

Когда в голубое лоно
Тебе велят погрузиться
И рухнут твои колонны
И стены морской столицы, —

Вернешься в родные глуби

Ты в кружеве легкой пены.
Но тот, кто навек полюбит,
Капризом зовет измены.

И в час золотой отлива,

Сияя красою прежней,
Ты царствуешь горделиво
У низкого побережья.

Быть может, не ты – другая

Ступает по глади водной,
Бестрепетная, нагая
В зеркальности первородной,

Чтоб снова на камне голом

Сушить золотые пряди,
Вступить в хоровод веселый,
Как подобает наяде.

Александр Моргулис

«А если ты жгла меня…»

А если ты жгла меня
И тешиться мной хотела,
Копытом стучу коня
В тяжелую тину тела.

Взвевайся и развевай,

Как по морю пленный парус,
Меж балок и синих свай
Мерцающую Тамару.

Так – рея на высоте,

Не в тусклом чернильном блеске,
Лишь ангел слететь хотел
Ко мне с венцианской фрески.

Андрей Муравьев

Муравиада (отрывок из моей биографии) (фрагмент)

Италия – мой первый выезд с братом
И очертания Швейцарских снежных гор,
И в этом мире, ярком и богатом,
Искал найти ответ мой жадный юный взор…
Милан, Венеция, заснувшие дворцы,
Моста причудливая арка,
Каналы тихие и храм святого Марка —
Завесы вечности приподнял я концы.

Людмила Мухина

Венеция