Веня-адвокат

— Кудо дакет. Даден кудом. Дюбю даден куд.

— Он говорит, что «Вкусно пахнет. Вареным луком. Люблю вареный лук», пояснил Борис Борисович.

— Это от меня пахнет. Ароматизатор такой, — чуть дыша, прошептал Веня в ухо Борису Борисовичу.

— Ну а по делу что-нибудь знаешь? — пытал Гоблина Борис Борисович.

— Дидето де натет. Куда данет. Даден куд. Даден куд. Даден куд. Дюбю даден куд.

— Говорит, что «Ничего не знаю. Кружка знает. Вареный лук. Вареный лук. Вареный лук. Люблю вареный лук». Спасибо тебе, Гоб… Друг! Мы пошли искать Кружку, а ты тут отдыхай, охраняй что-нибудь.

— Дате, Боди Боди.

— Это он сказал «до свидания, Борис Борисович», — шепнул директор Вене и направился к выходу.

Борис Борисович, Грета Даниловна и Веня вышли из темного кабинета Гоблина и тут же врезались в мясистый поток ярких солнечных лучей.

— У него «здравствуйте» и «до свидания» звучит одинаково? — заморгал ослепленный Веня. — Как вы различаете, когда он здоровается, а когда прощается? И вообще, как вы хоть что-то понимаете?

— Он у нас живет давно. Лет десять уже. Через год ежедневного общения все начинают его понимать. Как говорится, на подсознательном уровне. Он, на самом деле, добрый. Никого не обижает, не смотря на устрашающую внешность. Спит, кушает и охраняет школу. Хулиганы только от одного его вида бросаются наутек.

— Как будто в пещере с настоящим Гоблином побывал! Потрясающе, — восхищался Веня. — Я обожаю фэнтези. Такое ощущение, что погружаешься в бездну оккультного обаяния и купаешься в измерении демонического бедлама. Я обязательно вернусь к Гоблину. Хочу еще раз пережить этот восторг. Он любит угощения?

— Он ест только вареный лук и пьет отвар из вареного лука.

— Не удивительно! Все любят вареный лук!

Грета Даниловна, которая все это время наблюдала за очередной порцией всеобщего варено-лукового помешательства, сморщила нос и выпалила:

— Да что же это такое! Не может быть, чтобы все любили вареный лук! Это же такая гадость!

— Совершенно не понимаю, о чем вы! — фальцетом парировал Борис Борисович. — Если бы мне предоставили выбор: вот этот апельсин или вареный лук, то, как вы думаете, что бы я выбрал?

— Вареный лук… — тихо и неуверенно промямлила Грета Даниловна.

— А как же может быть по-другому? — искренне удивился Веня.

Грета Даниловна сдалась. Она не собиралась тратить последние силы на ненавистный вареный лук.

— Пойдемте лучше к нашей Кружке, — Борис Борисович направился к лестнице. — Она обитает на втором этаже.

Пока гости поднимались по лестнице, вниз кувырками сыпались бесшабашные школьники. Приходилось уклоняться от бумажных самолетиков, ручек и рюкзаков. В одну секунду мимо носа Греты Даниловны пролетела живая лягушка, отчего та крепко зажмурилась и пискнула, а Борис Борисович спокойно схватил налету бедное земноводное, всучил его рыжему мальчишке и, как ни в чем не бывало, продолжил путь.

— Доброе утро, Кру… — Борис Борисович вновь забылся. — Подруга! Как дела?

— Ой! Боря! Я уже и забыла, как ты выглядишь! Чего пожаловал?

Кабинет Кружки, в отличие от кабинета Гоблина, был крошечный, но светлый. Посреди помещения стоял стол и два стула, на одном из которых восседала маленькая пухлая Кружка с огромной синей кружкой в руках. Ее голова была покрыта забавными рыжими кудряшками, а маленькие черные глазки суетливо перепрыгивали с одного объекта наблюдения на другой. У стены аккуратно был расставлен инвентарь уборщицы: ведро, швабра, тряпки, тапочки, перчатки. Больше ничего не могло уместиться в таком маленьком пространстве. Гостям пришлось втиснуться лишь частично. В кабинет полностью влез только Борис Борисович. За ним следовала левая половина Греты Даниловны, в подмышке которой торчала голова Вени. При этом задняя часть его тела оставалась в коридоре.

— Это Грета Даниловна. Это Веня, — указал большим пальцем Борис Борисович на торчащую в подмышечной впадине Греты Даниловны голову Вени. — У Греты Даниловны пропал сын Карлос. Учится в нашей школе. Похоже, что он был в подвале, потому что нацарапал на стене какой-то стишок про сопли. Ты ничего не знаешь об этом?

— Я знаю все! Решительно все! Веня убежал к своей тетушке в Бурбус. Там его и ищите.

— Какой еще Веня? — спросил Веня.

— Ну, которого вы ищите. Хороший был мальчик. Учился прекрасно! Но все время думал, куда сбежать, — продолжала уверенно Кружка.

— А как же Карлос? — спросила Грета Даниловна.

— Карлос тоже был прекрасным ребенком. Любил вареный лук…

— Господи! Это невыносимо! Что она несет? — взвизгнула Грета Даниловна, вырвала свою левую половину из коморки и направилась к лестнице. — Какая чушь! Довольно! Я ухожу!

— Стоять! — заверещала Кружка, пухлым телом выдавила остатки гостей из своего кабинета и мелкими, но быстрыми шажочками догнала Грету Даниловну. — Он мне оставил это.

Грета Даниловна обернулась, выхватила из рук Кружки конверт, вынула из него листок бумаги и зачитала текст:

— «Вокруг тихо-тихо, сыро-сыро, высоко-высоко», — Грета Даниловна пошатнулась и оперлась о стену. — Это его почерк. Моего мальчика.

Всех накрыла мощная волна недоумения.

— Откуда у вас это? — поинтересовался Веня.