Веня-адвокат

Борис Борисович подпрыгивал, как корявый козел, и вразнобой со скакалкой приземлялся на землю. В то же время, по всей его переносице радостно гарцевали очки и, казалось, верещали от удовольствия. После десяти неудачных прыжков Борис Борисович остановился.

— Сейчас же верните ребенку скакалку! — скомандовала Грета Даниловна. — Вы же абсолютно не умеете прыгать! Как-будто всю жизнь Вы учились безобразно скакать и похоже, что преуспели в этом!

— Ладно, — выдохнул Борис Борисович. — Что вам еще надо?

— Мы должны поговорить с Бри, Алексом и Лексом.

— Хорошо. Пойдемте в учительскую, посмотрим на расписание. И пообещайте после этого уже меня не трогать. А то у меня стресс.

— Боди Боди! Боди Боди! Боди Боди!

— Мне почему-то кажется, что вас зовет Гоблин, — предположил Веня.

Из окна первого этажа торчала уродливая голова Гоблина и усердно выдавливала из себя какие-то звуки.

— Ну что еще, Гоб… Друг! — закатил глаза Борис Борисович. — Видишь, у меня гости.

— Дя дету!

— На ком? — ошеломленно спросил Борис Борисович.

— Да Дуке! Да када то дя пето дерва людо. Бы ного де бада дохел поденти до да бадлу дой пату. До немате до пять мет де мот то.

— Вы представляете. Он говорит, что женится на Кружке. Она ему наплела, что у них раньше была неземная любовь, а какой-то банкир их разлучил. Но сейчас они опять вместе, не смотря ни на что. Бред какой-то.

— Потем бед?

— Да потому что бред! — внезапно вспылил Борис Борисович. — Она там сериалов своих насмотрится и давай тут общественность будоражить!

— Боди Боди! Ду на людо!

— Обижается. Говорит, что у них любовь, — выдохнул Борис Борисович. — Да делайте, что хотите! Женитесь! Детей рожайте!

— А дети-то интересные получаться, — предположил Веня. — Породистые.

Грета Даниловна старалась никого не слушать.

Из расписания уроков стало ясно, в каком кабинете Бри, Алекс и Лекс.

— А теперь простите. Мне нужно встречать высокопоставленных гостей из Министерства. Будем обсуждать, нужны ли классы с первого по десятый. Вот я предложил оставить только один класс — одиннадцатый. Это же какая колоссальная экономия для бюджета города: можно будет уволить девяносто процентов учителей, сократить количество кабинетов, что позволит объединить их в одном здании, а неиспользуемые здания — использовать в других целях. Дети сразу будут поступать в одиннадцатый класс.

— А до одиннадцатого класса что они будут делать? — спросил Веня.

— Ну как, что? Работать, — уверенно заявил Борис Борисович.

— Кем это, интересно узнать? Домашними тупицами? — съязвила Грета Даниловна.

— Ну, почему же. До шестнадцати лет они могут работать уборщиками, посудомойками, дворниками. Зато к одиннадцатому классу они будут уметь делать все! А после школы — хоть куда!

— А куда денутся уволенные учителя? — спросил Веня.

— Тоже пойдут работать уборщиками, посудомойками и дворниками, — ответил Борис Борисович.

— И будет у нас город уборщиков, посудомоек и дворников!? — повысила голос Грета Даниловна.

— Зато везде будет чисто! — Борис Борисович, не скрывая восхищения собственными идеями, побежал на судьбоносную встречу, а Грета Даниловна и Веня, озабоченные абсурдными выдумками директора школы, пошли на поиски нужного кабинета. Между тем, учебный день закончился по случаю прибытия министерских гостей. Учителя торопились на решение вопроса об обеспечении ударной чистоты в городе Фульвуса и колоссальной экономии бюджетных средств, а дети начали расходиться по домам.

Опросив выбегавших из кабинета учеников, Веня и Грета Даниловна нашли Бри, Алекса и Лекс у окна. Троица что-то обсуждала с чрезвычайно серьезными лицами. Девчонка держала за спиной красный рюкзак, лямки от которого то и дело приходилось поправлять и оттягивать. Одета она была в черные брюки, белую рубашку, поверх которой красовалась яркая желтая жилетка с вышитой эмблемой школы — головой мудрой совы с крыльями. Надо сказать, что такие жилетки были на всех учениках школы. Никто не предполагал, что крылья будут приставлены к голове, будто слоновьи уши. Однако при случайном сбое электроники вышивальная машина на всех жилетках изобразила не мудрую сову, а вислоухую обескураженную птицу.

Бри формировала впечатление настоящей принцессы, окруженной двумя кавалерами — коротышкой Лексом и высоким худощавым Алексом. Все они были, как водится, рыжие.

— Привет, ребятня! — весело выкрикнул Веня, приблизившись к дружной троице.

Алекс глянул на Веню огромными синими глазами через линзы очков и протянул руку для рукопожатия.

— Алекс. А ты кто?

— Я Веня. А это — Грета Даниловна, мать Карлоса.

— Добрый день, ребята, — осторожно начала Грета Даниловна.

— Мы знаем, кто вы, — парировал Лекс. — Не раз в гостях бывали. Вы еще такие булочки делаете изумительные с начинкой из сыра с красной плесенью.

Веня претензионно взглянул на Грету Даниловну:

— А еще вареным луком меня попрекаете! Что это за булочки такие! С плесенью! Фу!

— Тем не менее, ребятам понравились, — уверенно ответила Грета Даниловна, заручившись поддержкой Лекса.

— Лекс — воспитанный мальчик. Он никогда не признается, что не любит плесень. Он хочет вам угодить.