Венок памяти

Владимир Маяковский {5}

Война объявлена

Вечернюю! Вечернюю! Вечернюю!
Италия! Германия! Австрия!
И на площадь, мрачно очерченную чернью,
багровой крови пролилась струя!

Морду в кровь разбила кофейня,

зверьим криком багрима:
«Отравим кровью игры Рейна!
Громами ядер на мрамор Рима!»

С неба, изодранного о штыков жала,

слезы звезд просеивались, как мука в сите,
и подошвами сжатая жалость визжала:
«Ах, пустите, пустите, пустите, пустите!!»

Бронзовые генералы на граненом цоколе

молили: Раскуйте, и мы поедем!
Прощающейся конницы поцелуи цокали,
и пехоте хотелось к убийце — победе.

Громоздящемуся городу уродился во сне

хохочущий голос пушечного баса,
А с запада падал красный снег
сочными клочьями человечьего мяса.

Вздувается у площади за ротой рота,

у злящейся на лбу вздуваются вены.
«Постойте, шашки о шелк кокоток
вытрем, вытрем в бульварах Вены!»

Газетчики надрывались: «Купите вечернюю!

Италия! Германия! Австрия!»
А из ночи, мрачно очерченной чернью,
багровой крови лилась и лилась струя.

Военный лубок

* * *

У Вильгельма Гогенцоллерна
Размалюем рожу колерно.
Наша пика — та же кисть,
Если смажем — ну-ка счисть!

* * *

Австрияки у Карпат поднимают
благой мат.
Гнали всю Галицию шайку глуполицую.

* * *

Ну и треск же, ну и гром же
Был от немцев подле Ломжи!

* * *

Вильгельмова карусель:
«Под Парижем на краю лупят армию мою.
Я кругами бегаю да ничего не делаю»

* * *

Эх и грозно, эх и сильно
Жирный немец шел на Вильно,
Да в бою у Осовца
Был острижен, как овца.

* * *

Эх, султан, сидел бы в Порте,
Дракой рыла не попорти.

* * *

Немец дикий и шершавый разлетался над Варшавой.
Да казак Данила Дикий продырявил его пикой.
И его жена Полина шьет штаны из цеппелина

* * *

Эх ты немец, при да при же.
Не допрешь, чтоб сесть в Париже.
И уж братец клином клин — ты в Париж, а мы в Берлин

* * *

Мама и убитый немцами вечер