Венок раскаяния

Если от главного входа Богословского кладбища свернуть влево, в конце будет тупичок, небольшая калитка в заборе. И если дальше пойти средней дорожкой, она выведет к Двинской аллее. Здесь, за черной оградой, — могила. Уникальный обелиск, других таких нет: вместе со званием указана и должность. Гранитный обелиск ставил адмирал Исаков, и надпись — его. «Командиру подводной лодки «С-13» капитану 3 ранга Маринеско Александру Ивановичу. 1913—1963 гг.» На граните — крошки хлеба, чтобы птицы слетались, кормились, чтобы жизнь вокруг продолжалась.

Галдят вокруг сороки, каркают вороны, дятел выбивает дробь. Снегири, синицы… Кладбище для птиц — спасенье, их никто здесь не тревожит.

Тяжкое томление чувств — и горе, и стыд. Более всего — стыд, потому что и я тоже был его современником.

1988 г.

Герой и время

Более трех месяцев «Известия» ждали ответа на первую статью, но ГлавПУ, ПУ ВМФ молчали.

После вторичного выступления газеты, в которой речь шла, по существу, о ведомственной репрессии по отношению к имени Маринеско, официального ответа по-прежнему не последовало. Но раздались звонки. Первый зам. нач. Главного штаба ВМФ вице-адмирал Д. Комаров возмутился упоминанием в статье его фамилии (это именно он счел «нецелесообразным» допускать в архив сподвижника Маринеско капитана 1 ранга Коваленко), на просьбу дать ответ письменный, а не устный ответил категорическим отказом. Затем позвонил и попросил о встрече начальник Политуправления ВМФ адмирал В. Панин.

Странная это была встреча. «Известия» писали о том, что все взыскания с Маринеско давно, еще при жизни, сняты, что бессмысленно и постыдно укорять его в давно аннулированных грехах, а Василий Иванович принес папку с «компрометирующими» материалами.

От начальника Политуправления мы услышали, что Маринеско потопил вполне мирный, неохраняемый бесконвойный «Густлов», на борту которого находились женщины, дети, раненые. Версия эта не нова, она принадлежит германским пропагандистам, которые, стремясь принизить значение выдающейся военной акции, пытались любой ценой опорочить героя: советские подводники — варвары, они воюют против женщин и детей… Адмирал, кстати, и не скрывал, что обратился к услугам именно германского архива. Хотя существуют еще и шведские, и финские, и английские, и польские архивы.

Для ясности надо сказать, что в той комиссии, после приезда которой сняли с памятника имя Маринеско, был и Василий Иванович Панин (а возглавлял ее начальник Политуправления ВМФ в ту пору П. Медведев).

Если бы не стремление любой ценой защитить честь мундира, в Политуправлении наверняка обратили бы внимание на то, что даже некоторые немецкие исследователи не доверяют германским архивам. Западногерманский институт исследований в Киле, занимающийся вопросами морского права, дал Гейнцу Шёну, историку, писавшему о потоплении «Густлова», такую справку: «Лайнер являлся для советской подводной лодки законной целью, т. к. был практически военным кораблем, шел под военно-морским флагом, имел вооружение и перевозил на своем борту сотни специалистов-подводников».

Ни эти, ни другие факты не убеждали начальника Политуправления. В ответ всплывали новые контраргументы. Адмирал сказал, например, что данные о потопленных Маринеско гитлеровцах завышены. Спрашиваем:

— Пусть по самым минимальным данным — достоин Маринеско звания Героя?

— Ну… больно уж человек он неординарный.

— И все же, если не о человеке — о воине, достоин?

Начальник Политуправления ВМФ, подумав, ответил:

— Достоин. Конечно… Но тогда надо награждать не его одного, еще двоих — Грищенко и Матиясевича…

Награждайте — кто мешает?

В заключение адмирал попросил — в этом, видимо, и состояла цель визита — помочь составить ответ редакции… саму редакцию, пойти, так сказать, на компромисс, в результате которого не пострадал бы ни авторитет Политуправления ВМФ, ни авторитет «Известий». От компромисса редакция отказалась. Ждем ответа от ГлавПУ или руководства Министерства обороны, чтобы не получилось: мы вас критикуем, и вы же отвечаете. Ответ опубликуем, если виноваты — извинимся.

Газета ждала ответа, а военно-морское ведомство развернуло меж тем за ее спиной активную деятельность. Хронику событий и оценку им дают сами участники, очевидцы, специалисты.

Из писем в «Известия».

Д. Гефтер, корр. ТАСС: «Ко мне в Риге зашли два офицера, один из них — корреспондент «Стража Балтики», капитан 3 ранга Вербицкий. С места в карьер он спросил:

— Знаете ли вы, что все героическое, что писали о Маринеско,— вранье или фантазии, в частности статья в «Известиях». Что в момент атаки «Густлова» Маринеско не было на мостике, он был либо пьян, либо лежал с припадком эпилепсии?

Эти люди знали, что я уже почти сорок лет пишу о моряках, и пришли выяснить мою позицию.

— Кто был командиром лодки? — спросил я.

— Маринеско.

— Кто увел ее из Турку и кто возвратил ее на базу?

— Маринеско.

— Вы же военные люди, знаете боевой Устав. Без ведома командира не производятся никакие маневры и действия.