Венок раскаяния

Еще сказал им, что русский флот всегда отличался порядочностью. Как же вы, молодые офицеры, можете так говорить о человеке, который лежит в могиле и который прожил такую героическую и трагическую жизнь? В. Вербицкий и его коллега сказали прямо, что едут в Таллинн, где соберут подводников, чтобы организовать что-то похожее на заочный суд над Маринеско».

В. Корж, капитан 1 ранга. Его оценка особенно важна. Виктор Емельянович — единственный оставшийся в живых член парткомиссии бригады подводных лодок (1944 — 1945 гг.), выносившей Маринеско наказание за главные его грехи: «1 ноября 1988 года началось заседание «круглого стола». После острых вопросов по памятнику, оскверненному в Либаве, «бразды правления» взял в свои жесткие руки председатель Политуправления флота капитан 1 ранга Е. Крыгин. Главную «скрипку» в обвинениях А. И. Маринеско играл корреспондент газеты «Страж Балтики» капитан 3 ранга Вербицкий, он имел перед нами преимущественное право говорить вне всякой очереди… Оговорюсь специально, до начала «круглого стола» я просил вести заседание без эмоций, подчеркивая, что из состава ленинградской делегации я самый молодой — мне пошел 77-й год… Первым из моряков-подводников выступил Герой Советского Союза А. Коняев, осмелившийся выступить в защиту Маринеско…

Чутьем я заподозрил недоброе, поэтому немедленно после возвращения из Таллинна написал Е. М. Крыгину вспомогательный материал и собственную характеристику на А. И. Маринеско. Но — увы! Газета вышла с тенденциозной статьей. «Круглый стол» был просто ширмой, а все мы — «подсадными утками», ибо ни одно выступление не нашло в статье даже отдаленного освещения. Наоборот — сплошная подтасовка, вранье и военно-морская безграмотность. Из статьи так и выпирает «заказ» газете любыми средствами дать материал, очерняющий А. И. Маринеско».

А. Астахов, старшина 1 статьи в запасе, член экипажа п. л. «С-13», г. Кронштадт: «Пожалуй, ни один трус, предатель не обличался в газетах с такой ненавистью, с какой пишет Вербицкий о Маринеско».

«Развенчиваются» все: Маринеско выведен негодяем, команда под стать командиру — шкурная, «Известия» — «нечистоплотные» и даже скульптор — корыстный. Впервые в истории топчется не имя Маринеско, а его подвиг — то, что прежде было незыблемо. Единым росчерком пера капитан 3 ранга лихо зачеркнул мнение министров обороны СССР, наркомов и главкомов Военно-Морского Флота, боевых адмиралов, ученых-исследователей.

Из письма Героя Советского Союза, капитана 1 ранга С. Лисина ответственному редактору газеты «Страж Балтики» Н. Скрыпнику: «Как мог мальчик послевоенных лет, став деятелем пера, отважиться сочинять: «С точки зрения военно-морского искусства, тактики эта атака («Густлова».— Авт.) ничего выдающегося из себя не представляет». Ну как же так можно? При нас, живых…»

С. Лисин требует опубликовать в «Страже Балтики» его письмо, одобренное всеми членами президиума и активистами Совета ветеранов-подводников. В ответ — ноль внимания.

Из письма бывшего командующего Балтфлотом, адмирала в отставке А. Орла Главкому ВМФ тов. В. Чернавину, начальнику ПУ ВМФ тов. В. Панину: «В марте 1988 года ко мне обратился зам. нач. ПУ ВМФ контр-адмирал В. Захарцев с просьбой изложить личное мнение об А. И. Маринеско в связи с тем, что «в адрес Главнокомандующего ВМФ, ПУ ВМФ, вышестоящих руководящих партийных органов и управления поступают заявления… о присвоении Маринеско звания Героя». «Ваше мнение,— писал далее В. И. Захарцев,— будет учтено при подготовке статей в военной печати». Как бывший командующий ДКБФ, а в годы войны прямой и непосредственный начальник Маринеско, как член КПСС, рекомендовавший его в 1944 г. в ряды партии, я направил обстоятельный ответ на 15 страницах… В феврале 1945 года я представил Александра Ивановича к званию Героя. Однако мое представление командованием БПЛ поддержано не было. Должен подчеркнуть, что я и сейчас твердо придерживаюсь мнения, что А. И. Маринеско следовало бы присвоить звание Героя. Что же касается его неблаговидных поступков в дальнейшем, то он за это был наказан слишком сурово».

Зря откликался на просьбу Александр Евстафьевич, «при подготовке статей в военной печати» письмо его никак не было учтено. Захарцев даже не ответил старому адмиралу. Видимо, Политуправление надеялось на другое письмо, не это.

О высокомерно-пренебрежительной оценке молодого офицера атаки «Густлова» Орел пишет кратко: «Такой вывод мог сделать только невежда или злопыхатель».