Венок раскаяния

Ну, конечно, посмотрел я и экспозицию, посвященную подвигу «С-13». Если не считать картины на стене и модели лодки (она — в сторонке), то вся экспозиция — с журнальную страницу. Много это, опять же, или мало? Руководство считает, что вполне достаточно. А вот отзывы посетителей: «Неужели подвигу «С-13» и его командиру никогда не воздадут должное… Стыдно-то как! А? Полковник запаса Кабанов». «После посещения музея осталось чувство большой гордости за наш флот и неприятный осадок за архисекретную экспозицию о подводнике Маринеско. Данный герой заслуживает самых высших наград нашего государства. С уважением, бывший моряк Ю. Кузнецов, г. Владимир».

Что еще. Написал жалобу в ЦК КПСС и Н. Ильин, начальник отдела Политуправления Балтфлота, о котором было сказано в очерке: «Вот он, рядовой обыватель, в форме капитана 1 ранга, собиратель и распространитель сплетен». Редакцию с ней ознакомили. Жалоба поразительная — из ряда вон! Хочется как-то на чем-то поймать журналиста, а как? Фактов нет, но зато намеки!!! Перепутав фамилию журналиста, пишет, как советовал ему: вместо истории с памятником «лучше бы написали о героических традициях этой старейшей части Балтики. Вижу, это ему не понравилось». Далее он предлагает журналисту осмотреть аллею Героев, стелу, боевые рубки лодок — памятники, «на что Э. Полянский отказался и все время торопился то ли чего попить, то ли пообедать (неграмотности оставляю. — Авт.). Я ему сказал, что подводники — народ гостеприимный и вас накормят и напоят…» Понял, читатель, намек? «Больше я его не видел, хотя знаю, что он шептался наедине с кем-то…»

Осмотрел я, Николай Викторович, осмотрел весь военно-патриотический комплекс дважды. И даже в подводную лодку спустился вместе с заместителем командира части Н. Зориным. А уехал в конце рабочего дня, сопровождаемый Филатовым. Впрочем, все вы это знаете и без меня.

Бог с ним, журналистом, со мной то есть. Обвиняемый в очерке в сплетнях в адрес Маринеско Ильин в письме пишет… очередную: «Экипаж «С-13» вынужден был обращаться в партийные органы, что командир Маринеско пропивает их пайки в голодном Ленинграде…»

Знаю, что ложь чудовищная, по документам все проверял, а все-таки звоню бывшим комдивам В. Полещуку, А. Орлу. «Ложь! — ответили оба.— Экипаж любил его. Без него отказались выходить в море».

«На горбу таких, как Маринеско, пришла Победа над врагом. А мы все ищем в них — куда бы плюнуть. И. Шлапак. Одесса».

А знаете ли, с чего начинается жалоба Ильина? «Я полностью за перестройку». А в конце: «Готов и сейчас выполнить любое задание партии».

Умудренные долгим печальным опытом читатели предвидят все. «Этим людям не поможет и перестройка, так как они «перестроились» первыми. И. Педин. Лиепая». «Раньше они заставляли «Целину» конспектировать, а сейчас обеими руками за перестройку, г. Николаев. Главпочтамт, абонемент № 98».

Все меньше тех, кто ходил в атаку с Маринеско. Недавно умер командир БЧ-2 (боевой части) Василенко (ехал на дачу и на вокзале умер — инфаркт), и теперь из семи офицеров экипажа «С-13» остались двое — штурман Николай Яковлевич Редкобородов (был тяжелый инфаркт) и командир БЧ-5 Яков Спиридонович Коваленко (два инфаркта). Каждый из них перенял разные качества командира: Коваленко — резковат, прям, энергичен; Редкобородов — горд и самолюбив. Коваленко решил в готовящейся книге очерков ветеранов ответить подводнику Матиясевичу, обесценившему в своей печатной работе подвиг «С-13». «Не надо,— сказал Редкобородов,— не унижайся. Наша «эска» свое дело сделала. Давать оценку — дело историков». Согласились оба на публикацию, лишь когда узнали, что рядом будет и другая — в их защиту. Яков Спиридонович решил уточнить для очерка кое-какие детали: широты, узлы, мили, секунды. Но его в архив не допустили. Вот какая бумага пришла за подписью первого заместителя начальника Главного штаба ВМФ вице-адмирала Д. Комарова: «По мнению Главного штаба и Политического управления ВМФ, допускать т. Коваленко Я. С. к работе в архиве с запрашиваемыми документами нецелесообразно». Да Коваленко о «С-13» и о командире знает больше, чем любой штабной работник. Все знает. Ему надо лишь посмотреть судовые документы: штурманские карты, кальки маневрирования, полистать журнал боевых действий, навигационный журнал.

Но вообще-то, что ему нельзя знать о своих боевых товарищах из того, что современным штабным и пуровским работникам (некоторым, наверное, и невоевавшим) — можно? Ему, капитану 1 ранга, прошедшему всю войну, до Балтики успевшему повоевать и на суше в составе гвардейской морской бригады, — защищал Москву, под Старой Руссой был тяжело ранен. Ему, награжденному орденами за подвиги и боевые, и трудовые. В оскорбительном для советского офицера ответе, кроме этих трех строк, есть еще три, объясняющие отказ: «В настоящее время готовятся к публикации в печати материалы с предварительным названием «Правда о Маринеско», в которых будет дана объективная оценка его личности и событиям того времени».