Венок раскаяния

Письмо от главного редактора журнала «Новый мир»:

«До глубины души тронут Вашим очерком «Памятник», редко это бывает в нашей жизни, но — бывает.

Спасибо, спасибо.

Ваш С. Залыгин.

Р. S. Если мы вместе поднимем вопрос о присвоении Маринеско звания Героя посмертно?»

Требование присвоить Маринеско звание Героя прислал в редакцию коллектив Ленинградского института авиаприборостроения. Подписей в письме — 291. Прислали письмо офицеры-подводники, собравшиеся вместе по случаю 25-летия окончания Высшего военно-морского училища им. Дзержинского. 100 подписей.

Ленинградские следопыты из школы № 189 изготовили огромный плакат, на нем — портрет Маринеско, перечисление его заслуг, вырезка из «Известий» и требование-обращение наградить подводника Золотой Звездой. Они пришли к Казанскому собору и, чтобы не мешать другим, встали сбоку. К детям потянулись люди, стали ставить подписи под обращением. Подошел мужчина в костюме, галстуке, попросил их перейти с края — в центр. «Нас оттуда выгонят!» — «Не выгонят — не выгонят».— «А вы кто?» — «Я секретарь райкома партии Куйбышевского района, и я уже свою подпись поставил».

К детям выстроилась длинная очередь. Тут были и ленинградцы, и гости отовсюду — из Самарканда, Тбилиси, Владивостока, Баку, Североморска, Новгорода…

Ребята пробыли около часа. Собрали более восьмисот подписей, кончились белые листы ватмана, и они ушли.

И плакат, и подписи отправили бандеролью в «Известия».

— Могли тысячи подписей собрать,— говорит Елена Павловна Ждан, учитель музыки, директор школьного музея подводных лодок «эсок».

«В стране наплодили уйму героев и тьму-тьмущую персональных пенсионеров из бюрократов, прихлебателей, угодников и подхалимов. Их плодят и по настоящее время. Истинному же герою А. И. Маринеско не хватило ни Золотой Звезды, ни нескольких червонцев к пенсии. Вместе со многими взываю к Президиуму Верховного Совета СССР. Успокойте, наконец, совесть народную. Наградите, хотя бы посмертно, Героя. Г. Орлов, инвалид войны, орденоносец, в партию вступил в 1943 году перед боем, г. Рубцовск».

Бездуховность, безнравственность, опустошенность, отсутствие идеалов у людей — вот к чему пришли. Сегодня, занимаясь панками, рокерами, неофашистами (вот ведь кого вырастили в собственной стране), продолжаем, по сути, бороться лишь со следствием, причину же болезней не лечим. Разве не видят молодые, «…моря и океаны бороздят суда с именами Брежнева, Суслова, Черненко на борту… на фасадах дворцов и вузов имя Жданова, а на Кремлевской стене — имя Вышинского. В. Черный, Симферополь».

Я представляю корабль, на борту которого красовалась бы надпись «Александр Маринеско»… О-о, как беззаветно, с какой победительной отвагой служили бы на нем моряки…

«Невозможно забыть резолюцию Главнокомандующего ВМФ адмирала Горшкова на коллективное письмо судостроителей с ходатайством о присвоении одному из кораблей имени Александра Ивановича: «Недостоин». В. Никишин, бывший гидроакустик «С-13», г. Ровно».

«Обидно, что Горшков, не совершавший таких подвигов, как Маринеско,— дважды Герой. Причем обе Звезды получил через много лет после войны… И. Медведев, капитан 1 ранга запаса. Ленинград». Золотые Звезды были получены, не сомневаются читатели,— в подарок. Ведь именно при Горшкове была «…раздута эпопея Малой земли с полковником Брежневым. Таких полковников в войсках была тьма-тьмущая… В. Ковригин, капитан 3 ранга в отставке, инвалид II группы, Северодвинск».

С Горшковым, пребывавшим на посту Главкома 30 лет, я встречался. «Маринеско? Ему просто повезло с этим потоплением, — отвечал с раздражением. Потом уточнил: — В 1945 году это все уже роли не играло, конец войны…»

А как же те, кто через три месяца штурмовал Берлин? Им, выходит, совсем уж никакой цены?

Тут еще и вековой атавизм — зависть. По силе чувств, с обратным, конечно, знаком, зависть равна, пожалуй, лишь любви. Истинная зависть — не к награде, не к должности, не к даче. К таланту, к личности. Памятники истинным героям застят свет завистникам. Памятники же персонам могущественным, но малодостойным воспитывают лишь безверие.

При этом соблюдалась дипломатия — в печати, открыто Главком оценивал успех Маринеско и экипажа достойно, а в кулуарах… Именно в кулуарах и решались судьбы людей.

Он же, Сергей Георгиевич, отказался поддержать ходатайство о персональной пенсии матери Маринеско. Татьяна Михайловна пережила сына на 12 лет, доживала свой век в Одессе и скончалась сравнительно недавно, в 1975 году. Жила в коммунальной квартире, на девятом десятке лет за дровами и водой ходила во двор и пенсию получала — 21 рубль.

Из тысяч — трое высказались против Маринеско (П. Хорунжий, Ленинград; В. Висинецкий, Винница; В. Гридин, Одесса), соотношение вполне приличное.