«Венона». Самая секретная операция американских спецслужб

В мае и июне 1948 года, когда Москва планировала провести реорганизацию разведывательной сети Клейтона, Макарову было приказано выяснить у Клейтона, какими возможностями обладала Джордан и как ее можно было бы использовать в будущем.

Сообщая в Москву о завершении процесса вербовки агента, резидент КГБ обычно писал, что такой-то был привлечен к совместной работе. К этому времени в Москве не должно было оставаться никаких сомнений в благонадежности этого человека. Обычно вербовка агента сопровождалась другими сопутствующими действиями в отношении него (например, выплатой ему денежного вознаграждения), чтобы обеспечить 100-процентную лояльность с его стороны. К примеру, после успешной вербовки Клейтона Макаров сообщил Фитину в телеграмме от 5 мая 1945 года: «На очередной встрече с «Клодом» 4 мая ему под благовидным предлогом впервые были переданы 15 фунтов в качестве компенсации расходов, которые он несет при выполнении наших поручений. Сначала «Клод» был слегка застигнут врасплох и заявил, что не знает, как себя дальше вести в такой ситуации, так как он считал своим долгом оказывать помощь нашей стране. [Но потом он] быстро пришел в себя и заметно повеселел. Деньги были переданы в конце беседы. [ «Клоду»] было также сообщено, что деньги предназначались ему лично и [что] никто не должен был об этом знать».

В конце 1945 года Москва ввела в употребление кодовое слово «Атлет» для обозначения агента, процесс вербовки которого не был еще должным образом завершен, но которого можно было время от времени использовать в качестве источника секретной информации и для выполнения разовых поручений. Первым австралийским «Атлетом» стал агент по кличке «Резец», которого Москва утвердила в этом качестве в ноябре 1945 года. В апреле 1947 года «Атлетами» стали еще два агента-женщины – «Слава» и «Боевая», идентифицировать которых так и не удалось.

В дешифровках «Веноны» можно встретить упоминание более двух десятков псевдонимов, которые были даны в Москве людям, постоянно проживавшим в Австралии (кстати, не все из них были австралийскими гражданами). И хотя присвоение псевдонима свидетельствовало о том, что получивший его человек регулярно в той или иной форме оказывает услуги сотрудникам резидентуры КГБ в Канберре, это вовсе не означало, что он является агентом и сознательно снабжает русских секретной информацией. Например, Джон Фергюсон, часто встречавшийся с Носовым, Клейтоном и Причард, получил псевдоним «Рафаэль», но не потому, что являлся штатным агентом советской разведки, а поскольку очень часто упоминался в телеграммах, циркулировавших между резидентурой КГБ в Канберре и Москвой. Несколько человек, служивших для КГБ источниками информации, даже не подозревали об этом. Так случилось, например, с агентом «Внуком»[205] и с Тросселем в 1944–1945 годах. Про таких людей в КГБ говорили, что используют их «втемную». Иными словами, это были люди, которые, по терминологии КГБ, «с относительной готовностью реагировали на попытки их неосознанной эксплуатации».

С помощью «Веноны» австралийским контрразведчикам удалось составить детальное представление о методах и приемах, которые советская разведка использовала для работы со своими агентами в Австралии. Резидент КГБ в Канберре Макаров исполнял функции куратора в очень редких случаях. Например, в 1944–1945 годах он регулярно встречался с «Внуком». В свою очередь, в Сиднее другой сотрудник резидентуры КГБ, Носов, время от времени вступал в прямой контакт с несколькими агентами, в частности – с Причард.

Однако на подобные контакты сотрудники резидентуры шли в очень редких, исключительных случаях. Из дешифровок «Веноны» следует, что главным руководителем советской разведывательной сети в Австралии был Клейтон. В отличие от США и Англии, где у КГБ было несколько агентурных групп, у каждой из которых имелся свой руководитель, в Австралии была всего одна советская разведывательная сеть и ею единолично руководил Клейтон. Он не только выискивал для КГБ потенциальных агентов и вербовал их, но и давал им задания, а также забирал собранную ими информацию. Из Москвы нередко приходили запросы в адрес Клейтона с просьбой отчитаться в своей деятельности и обрисовать ее перспективы на будущее.