«Венона». Самая секретная операция американских спецслужб

По распоряжению Фитина в ноябре 1944 Шустер отправился отдыхать в Мексику. Тем временем КГБ занялся планированием его будущих заданий. В частности, предполагалось нацелить Шустера на получение сведений о структуре УСС. В январе 1945 года Шустер вернулся в Нью-Йорк и больше не отказывался от поручений, которые ему давал КГБ.

Препирательства с Шустером относительно его дальнейшего участия в разведывательных операциях КГБ совпали по времени с разногласиями, возникшими внутри самого КГБ и касавшимися того, насколько важным для успеха этих операций было тесное сотрудничество между КГБ и КПА. В 1943 году Зарубин, руководивший работой «легальной» резидентуры КГБ в США, был сначала переведен в Вашингтон, а затем и вовсе отозван из страны. Анатолий Громов, назначенный вместо Зарубина, прибыл в Вашингтон несколько месяцев спустя после отстранения своего предшественника. В этот период между Степаном Апресяном, сменившим Зарубина, и Владимиром Правдиным разгорелась борьба за право осуществлять руководство всей деятельностью КГБ в США. Оба бомбардировали Москву шифровками, в которых обвиняли друг друга в некомпетентности и плохой работе. Апресян осуждал Правдина, так как тот полагал, что «без помощи «Земляков» они совершенно бессильны.

Апресян считал, что хотя им придется обращаться за помощью к «Землякам» […], они не должны являться нашей единственной опорой, особенно если принять во внимание тот факт, что в случае избрания «Кулака»[108] этот источник может иссякнуть».

Недовольство Апресяна действиями Браудера и КПА было связано с попытками КГБ взять под свой прямой контроль разведывательные группы, работой которых прежде руководил Яков Голос. Его агенты были коммунистами, которые совмещали партийную работу со шпионской деятельностью, нарушая при этом элементарные правила конспирации. Они хранили у себя дома секретные документы и даже планировали купить ферму, чтобы всем вместе на ней трудиться. Ахмеров попытался было внести изменения в их методы работы, сделав ее более профессиональной, однако натолкнулся на сопротивление со стороны руководителя одной из самых крупных разведывательных групп – Натана Сильвермастера, который заявил Ахмерову, что «не верит в их ортодоксальные методы».

Больше всего Сильвермастер и его агенты возражали против стремления КГБ воспрепятствовать передаче добытых ими данных руководству КПА. Ахмеров даже обратился в Москву с просьбой разрешить сделать для них исключение из общего правила и позволить им передавать часть полученной информации Браудеру. А иначе, с огорчением констатировал Ахмеров, «Земляки могут попытаться осуществить эту передачу в обход нас».

Помимо Шустера, у КГБ был еще один агент, который выполнял примерно те же обязанности, что и Шустер, но только делал он это не на Восточном побережье США, а на Западном – в Калифорнии. В 1930-е годы Исаак Фолкофф возглавлял калифорнийский филиал подпольного аппарата КПА. Он родился в 1881 году в Латвии, откуда в 1904 году перебрался в США, став американским гражданином в 1912 году. В 1930-е годы Фолкофф тесно сотрудничал с Уиттейкером Чэмберсом и был вынужден покинуть свой партийный пост, рискуя быть разоблаченным после того, как Чэмберс дезертировал с «невидимого фронта».

Фолкофф упоминается в более десяти дешифровках «Веноны» в период с 1943 по 1946 год. Он организовывал встречи оперативников КГБ с теми американскими коммунистами, с которыми они желали установить более тесный контакт. Кроме того, Фолкофф («Дядя») снабжал КГБ информацией о потенциальных кандидатах для вербовки. Например, в феврале 1944 года в качестве источника информации он предложил использовать сотрудника одной из американских нефтяных компаний. В шифровке, в которой сан-францисская резидентура КГБ сообщила об этом в Москву, также говорится о том, что Фолкоффу была выплачена сумма в пятьсот долларов. А в другой шифровке предлагалось с помощью Фолкоффа завербовать какого-то портового грузчика.

Самым ценным агентом, с которым КГБ поддерживал связь через Фолкоффа, был Уолтер Миллер, переводчик, работавший в Управлении почтовой цензуры. Он представлял большой интерес для КГБ, поскольку имел легальный доступ к списку почтовых отправлений, содержание которых подлежало особому контролю со стороны его ведомства. Уроженец России, Миллер был известен своим соратникам по КПА под именем Виктор Мило. В 1943 году Фолкофф передал своему связнику из КГБ материалы, полученные им от Миллера. В ноябре 1943 года резидентура КГБ в Сан-Франциско попросила согласие Москвы на «зачисление «Растяпы»[109] в штат» и предупредила, что в силу излишней болтливости Миллера следовало бы попросить Фолкоффа сделать так, чтобы Миллер передавал информацию через своих партийных товарищей и «даже не подозревал, что эта информация попадает к нам».

Чрезмерная готовность Миллера к сотрудничеству вызвала в КГБ подозрение, что тот является двойным агентом, но, как сообщил в Москву глава сан-францисской резидентуры Григорий Хейфец, «Земляки категорически отвергают такое предположение».