Венская прелюдия

Впервые в жизни капитан второго ранга Завадский почувствовал себя нелепо, словно гимназист, застуканный дворником за подглядыванием в подвальное окно женской бани. Зайти сейчас — значило бы разрушить какую-то игру. Уйти? Холодный тон итальянца не предвещал ничего хорошего. А если адъютанту понадобится его помощь?

— Самое интересное как раз и произошло в Третьем отделении, — едва послышалось из гостиничного номера.

Завадский замер на расстоянии вытянутой руки от двери. Его шаги собеседники не слышали. В коридорах гостиниц для покоя постояльцев кладут дорожки с мягким ворсом.

— Об этом периоде вашей карьеры у меня достаточно скудные сведения, — чётко расслышал Завадский голос Чезаре.

— Это неудивительно. Единственный человек, который в подробностях мог рассказать о моих успехах и провалах на этой службе, прыгнул в лестничный проём с третьего этажа. Он был предателем, и у меня много вопросов, на которые я не успел получить ответы. Радует единственное — ваш информатор в таком же положении. Господин Ерёмин ушел от нас, не попрощавшись.

Завадский боялся пошевелиться, чтобы шорох одежды не затмил собой голос Лузгина, который, судя по всему, сидел дальше от двери. Либо спиной к ней. Его было очень плохо слышно.

— Я информирован о ваших специальных навыках ведения расследования. Вы очень непростой фрукт, как у вас говорят, господин Лузгин.

Александр Александрович стоял, словно статуя древнегреческого атлета. Каждая мышца в напряжении, лицо каменное, без единого намёка на эмоцию. Он весь пребывал во внимании, забыв о своём позорном положении подслушивающего.

— Кому теперь эти навыки нужны? — Лузгин, судя по всему, подошёл поближе. Эти слова адъютанта Завадский расслышал довольно чётко. — Меня выкинули отовсюду, как только нынешний государь решил отодвинуть от дел своего дядюшку. Моего бывшего патрона. Кому нужен преданный пёс, кроме своего хозяина? — продолжил адъютант. — К чёрту все заслуги. Они ничего не стоят. Тем более, я не смог довести до логического конца своё главное расследование. Я проиграл. Мне не хватило двух шагов. Сделай я их вовремя, кто знает, как бы сейчас развивались события и какая цифра стояла бы после имени императора России. Второй, третий… вроде подряд, а какая разница между ними… Успей я вовремя, Третий до сих пор прозябал бы у себя в Гатчине в статусе наследника.

— Нам нужны ваши навыки. Хотя я обратил внимание на ваше устремление заняться журналистикой здесь, в Вене, — ответил Чезаре. — Возможно, это было бы полезно. Журналисты — люди свободные, имеют законный предлог задавать вопросы, интересоваться, проявлять любопытство.

— Вы — это кто? Кого вы представляете, Чезаре, когда говорите эти слова? И какую цену предложите? Кстати… Торговля струнными инструментами в Петербурге в мои планы не входит. Я своё будущее с этой страной уже не связываю.

Последние слова Лузгина капитан второго ранга расслышал совершенно ясно.

Если бы Завадский обладал даром графа Калиостро или хотя бы частью таланта столовращателя Юма, то он бы сейчас почувствовал, что итальянец подошёл к большому окну, выходившему на Пратерштрассе, отодвинул тяжёлую штору и стал искать глазами карету, припаркованную на противоположной стороне улицы. Как только кучер заметил его в окне, он трижды постучал рукояткой своего шеста по козлам. Тут же пассажир открыл дверцу, ступил на мостовую и уверенным шагом двинулся ко входу в гостиницу.

Капитан второго ранга Завадский никаким мистическим даром не обладал. Единственное, чем он мог действительно гордиться, так это тем, что первым слышал свист снаряда и успевал вовремя скомандовать «ложись». Тонкий слух Александра Александровича на фоне диалога за дверью уловил движение в номере напротив, где пожилая фрау искала свой зонт от солнца.

Завадский сделал несколько шагов назад и оказался прав в своих предположениях. К тому моменту, когда сухопарая дама провернула в своей двери защёлку, чтобы выйти в коридор, Александр Александрович размеренным шагом уже двигался к лестнице. Фрау очень долго пыталась попасть ключом в замочную скважину и на человека в коридоре совершенно не обратила внимания.

Пульс частыми ударами бил по вискам Завадского, нервное возбуждение достигло кончиков пальцев, которые нервно подрагивали. Подобное ощущение настигало капитана перед атакой, когда ты явственно видишь перед собой вражеский вымпел, но не знаешь, чей выстрел будет удачным и кто первым пойдёт ко дну.

Глядя под ноги, Александр Александрович на площадке между лестничными маршами задел плечом идущего навстречу полного мужчину в котелке и раскидистом плаще.

— Скузи, — произнёс толстяк, продолжив свой путь. На одно мгновение они встретились глазами.

Завадский преднамеренно замедлил шаг, чтобы услышать, в какую сторону коридора пойдёт этот итальянец, но ковровая дорожка сделала своё дело. Капитан всё же успел разглядеть длинные полы плаща, мелькнувшие влево. Туда, откуда он сам только что вернулся.