Верь мне!

На окраине Сан-Руиса дорогу преграждали каменные столбы с деревянным шлагбаумом. Это был контрольно-пропускной пункт Гватемало-Белизской границы. Пограничник в форме быстро вышел из служебного помещения и приблизился к машине. Невысокого роста, начинающий седеть мужчина с живыми глазами, в которых читалось неприкрытое подозрение, уставился в лицо Зекери, долго разглядывая его.

— Сеньор, попрошу ваше удостоверение, — сказал, наконец, нелюбезный офицер по-испански, довольно церемонно и, наклонив голову, взглянул в окошко на Элисон. — Сеньора!

— Мы — туристы, сеньор, — ответил Зекери, как можно развязнее, и протянул ему паспорта.

Пограничник тщательным образом изучил влажные еще документы, внимательно сличив фотографии.

— Минутку, — и он отошел, унося паспорта, в помещение контрольно-пропускного пункта.

Элисон вся напряглась, когда увидела, что офицер положил их открытые документы на стол, полистал книгу регистрации и, наконец, взялся за телефон.

— Успокойся, возможно это просто формальности, — сказал ей Зекери. — Не наводи на меня панику.

— Американцы? — внезапно раздалось около машины. К окошку Элисон подошел молодой пограничник.

— Из Соединенных Штатов, — ответила она, нарочно коверкая испанское произношение, чтобы избежать продолжения разговора.

В окно залетела муха и лихорадочно начала биться с громким жужжанием в заднее стекло. А офицер все говорил и говорил по телефону. Не было еще никакого повода бить тревогу, но Элисон чувствовала, как в корзине завозился ребенок. Муха, прожужжав мимо ее лица, уселась на плетеную крышку. Элисон согнала ее и проследила, как она с тупым упорством ударившись несколько раз в переднее стекло, вылетела, наконец, в открытое боковое окно. Элисон чувствовала липкую испарину, выступившую под блузкой по всему телу. Она внутренне сжалась, как преступник, которого могут поймать в любую минуту за руку. Это было безумием. Ребенок — ее. Почему она должна чувствовать себя преступницей?

Наконец, офицер повесил телефонную трубку и вернулся к машине.

— Сеньор Кросс, у нас было сообщение, что вы пропали без вести, — сказал он строго, — я счастлив, что это оказалось не так.

Зекери сердечно улыбнулся пограничнику, напряжение отпустило его.

— Теперь уже все в порядке, — приветливо произнес он. — Просто нас в пути застала буря.

— В наших краях иногда погибают туристы во время сильных ливней, — на суровом лице гватемальца появилось что-то, отдаленно напоминающее улыбку. И протянув им паспорта, он махнул, чтобы их пропустили.

Большой джип медленно въехал в створ ворот и, миновав их, покатил дальше по дороге, пока пограничный пункт не превратился в точку, еле видную в зеркальце заднего обзора.

— Одна граница позади, — Зекери сделал глубокий вдох, чувствуя, как у него поджилки трясутся от пережитого волнения. — Райдер чуть не подвел нас со своим сообщением о нашем исчезновении. Слава Богу, в нем не было упоминания о ребенке.

— Это ужасно, — согласилась Элисон. — Даже имея на руках свидетельство о рождении ребенка, все остальное ужасно трудно будет устроить. Я и не думала…

— Тебе, вероятно, следует заявить о нем в аэропорту Белиза и затем, наверняка, в иммиграционной службе США в Майями. Я не знаю точно, какие они потребуют документы, но одним свидетельством о рождении здесь явно не отделаешься…

Машина подскочила на глубокой рытвине, оставленной дождями. Зекери посмотрел на ее перепуганное лицо и добавил.

— Я позвоню кое-кому из друзей. Мы попытаемся все устроить, как надо.

Она немного успокоилась. Она сделает все, что должна будет сделать. Ребенок жалобно заплакал и заворочался. Элисон, поставив корзину рядом на сиденье, начала помахивать плетеной крышкой, чтобы создать хоть какое-нибудь движение воздуха. День был жаркий и влажный, как всегда в тропиках, и головка младенца взмокла от духоты. Да, она сделает все, |что должна будет сделать. Для ребенка и для Зекери.

Когда они миновали поворот на руины, Элисон почувствовала спазматическую боль в желудке — она вспомнила Луизиту, которая умерла на этой дороге. Луизиту, которой она, Элисон, дала клятву заботиться о ребенке, лежащем сейчас рядом с ней на сиденье.

Все взаимосвязано в мире. Все явления и все люди. Она взглянула в лицо Зекери, сосредоточенно объезжающего неровности разбитой дороги, и ясно поняла, что она хочет присутствия этого человека в своей жизни.

Да, все взаимосвязано. И если она действительно хочет, чтобы он навсегда остался в ее жизни, она обязана еще кое-что сказать ему о себе.

На этот раз она доверится ему до конца.

23

Зекери выбрал небольшую тенистую полянку и остановил машину на обочине. Он держал на руках сучащего ножками Адама, пока Элисон готовила ланч. Что-то ее явно беспокоило. Он видел это по ее лицу, озабоченность сквозила и во всех ее движениях. Он решил промолчать и дать ей время справиться с собой. Она покормила ребенка и позаботилась, чтобы он срыгнул.

Затем Элисон уложила сытого Адама со своих колен в корзину и, наконец, заговорила.

— Я тебе должна еще кое-что рассказать, — с трудом произнесла она.