Вера

– Уедешь в гарнизон, а она по Москве будет хвостом вертеть. Нужен ты ей больно. Таких у нее в очереди стоит… Бегаешь за ней, как мальчишка, а мне что, много надо, Гриша?

Они уже вошли в калитку, как Шура увлекла Ларионова под навес, где были уложены дрова.

– Не дури, – сказал он устало.

Но накопленные за день переживания и ссора с Верой, ее поцелуй с Подушкиным довели его до предела. Он желал Веру, и это было главной причиной его напряжения.

Шура быстро раскрыла блузку. Она взяла ладонь Ларионова и положила на свою пухлую грудь. Ларионов сжал ее, сам не понимая, как это происходило.

– Побудь со мной, – шептала она. – Я знаю, что тебе надо.

Ларионов прильнул к Шуре и уже почувствовал, как стала вскипать его кровь, но внезапно отпрянул.

– Я не могу, – сказал он запыхавшись.

– Ты же хочешь этого, – притянула его обратно Шура.

– Я не хочу этого, – сказал с досадой Ларионов. – Мое тело хочет, а я нет. Просто давно не было – вот и все…

Он развернулся, чтобы уйти.

– Ты не сможешь так долго продержаться, – засмеялась Шура ему вслед. – Рано или поздно сорвешься. Какая разница, где? Дурак ты, Гриша!

– Прощай, – обронил он и скрылся за калиткой.

* * *

Вера не могла заснуть. Ей хотелось встретиться с Ларионовым и объясниться. Она чувствовала вину за оплеуху и то и дело вскакивала с кровати и подбегала к окну, прислушиваясь к голосам на веранде, где мужчины играли в карты. Потом все стихло.

Она вышла из комнаты в ночной сорочке и осторожно спустилась по лестнице в гостиную. В темноте Степанида дремала в кресле-качалке с коробкой шоколада на коленях.

– Стеша, – прошептала Вера, – где же все?

– Разошлись, уж за два. Архип уснул на софе прямо на веранде, перепил, что ли, а Григория попросил Шурку проводить, – процедила она сквозь дремоту.

Вера задрожала. «Нет! Этого не могло быть! Нет! Нет!», – неслось у нее в голове. Она босиком вышла на веранду, вглядываясь в темноту и закутываясь в шаль. «Уйти навсегда! Куда глаза глядят». Она сбежала с крыльца и направилась к калитке прямиком через двор. Из темноты калитки вышел Ларионов.

– Верочка, вы что здесь? – спросил он ласково.

Вера оглядывала его лицо, пытаясь найти ответ на свой вопрос.

– Мне страшно! – вдруг воскликнула она и обняла его.

Ларионов сжал ее в объятиях.

– Верочка, Верочка, ничего не бойтесь! Ну что за мысли? – шептал он, целуя ее в волосы.

– Я скучала! – почти кричала Вера. – Я скучала без вас!

Ларионов дрожал от волнения и страха за нее.

– Я никуда не делся, – успокаивал он ее. – Я довел до дома Шуру. Вера! Я не могу без тебя!

Ларионов подхватил ее на руки и, сам не понимая как, оказался с ней на заднем дворе. Он опустился, держа ее на руках, на пень, где днем рубил дрова. Из окна Алеши шел тусклый свет от керосинки, немного освещая часть двора.

– Я не могу без тебя, – повторял он, покрывая поцелуями ее голову. – Но и с тобой я не могу быть. Вера, я дурею от этого.

– Отчего же не можете? – спрашивала она, сжимая его одежду. – Я хочу вас всего. Я не могу принадлежать никому больше! Вы это понимаете?

Ларионов чувствовал, как слезы вот-вот польются из его глаз.

– Вера, я потерял голову…

– Поцелуйте меня.

– Я не могу…

Ларионов зарылся в ее волосы.

– Как же так? Ведь мы желаем этого!

– Если я буду прикасаться к тебе, я не смогу устоять! Я едва вчера сдержался.

– От чего?!

– От всего, глупенькая моя, – сказал он, пристально глядя ей в глаза, и она видела, как они снова блестели и как он зверел.

– Я хочу принадлежать вам, – сказала она тихо, и ей почудилось, что эти слова произнесла не она.

Ларионов прижал ее так сильно, что она почувствовала, как остановилось ее дыхание.

– Это невозможно, – прошептал он, жадно сжимая ее. – Невозможно сейчас.

– Но как же столько ждать?! – не помня себя, сказала Вера.

– Я не знаю, – выдохнул он. – Но я хочу этого.

Вера целовала его волосы у виска.

– Я буду ждать. Вы – все, чего я хочу в этой жизни.

– Я люблю тебя, Вера, – сказал он еле слышно. – Люблю.

Теперь Вера знала, что все решено в их жизни. Теперь она готова была ждать и терпеть разлуку с ним. Они долго сидели в объятиях друг друга, и Ларионов только гладил ее волосы, качал ее на коленях, как ребенка, и незаметно утирал слезы.

Наутро Емелька привел жеребца.

Ларионов скучал по верховой езде. Он сделал выезд и вернулся к завтраку, привязав жеребца у крыльца. Вера была счастлива, и Алина Аркадьевна смотрела на нее подозрительно. Она видела и состояние Ларионова. Оба были спокойны, и от напряжения прошлого дня не осталось и следа.