Вера Дулова. Воспоминания. Статьи. Документы

1968 и 1969 годы были богаты международными конкурсами и состязаниями исполнителей на арфе. Этот, на какое-то время утерявший было популярность инструмент, сейчас вновь привлекает внимание музыкальной общественности. Одним из примеров тому могут служить очень интересно организованные ежегодные конкурсы-экзамены в Парижской консерватории. Дирекция её приглашает в жюри виднейших французских композиторов и артистов. На сей раз это были: господин Монтбрюн (директор консерватории, председатель конкурса), композиторы Жан-Мишель Дамаз, Клод Паскаль, известная арфистка Л. Ласкин и другие видные музыканты. Мне также была оказана честь состоять членом жюри. Я была первым иностранным специалистом, участвовавшим в работе этого конкурса.

В настоящее время французскую школу игры на арфе возглавляют два выдающихся мастера: виднейший музыкальный деятель страны, профессор Парижской консерватории, президент Международного общества арфистов Пьер Жаме и замечательный педагог, профессор той же консерватории Жаклин Боро. Лучшие арфисты Франции, завоевавшие первые места на многих международных состязаниях, — их ученики.

Французская школа во многом близка советской. Из важных эстетико-технологических моментов отметим «игру в ладонь», дающую большой и красивый звук; высокий первый палец; естественную свободную посадку за инструментом…

Большим стимулом для роста арфистов являются вышеупомянутые открытые конкурсы — экзамены, в том числе и выходные, в результате которых учащимся вручают дипломы. Условия конкурса довольно суровы. Педагоги, чьи ученики принимают в нём участие, не могут быть членами жюри. Дирекция консерватории каждый год специально заказывает новое сочинение, продолжительностью в шесть — восемь минут, которое становится известным экзаменующимся лишь за два месяца до состязания. В смотре 1969 года таким произведением была пьеса композитора А. Томази «Заклинание и танец» — сложная по форме, музыкальному языку и ритмическому рисунку. Вторым обязательным сочинением была известная «Феерия» Т. Турнье.

Исполнив заранее подготовленную программу, экзаменующийся должен прочесть с листа произведение, также специально написанное для данного случая. Ему даётся тридцать секунд для предварительного ознакомления с нотным текстом и затем председатель жюри указывает темп.

Нельзя не согласиться с тем, что подобное мероприятие является хорошей школой подготовки исполнителя, воспитывает в нём выдержку, артистизм, умение держаться на эстраде. И не случайно французские арфисты занимают сейчас ведущие места на международных соревнованиях.

* * *

Не менее интересные встречи происходили за минувшие два года в США. Летом 1968 года я принимала участие (в качестве почётного гостя) в Национальном фестивале арфистов Америки в Хартфордском университете и в проходивших здесь заседаниях Международного общества арфистов.

А год спустя я приняла приглашение войти в состав жюри Первого международного конкурса арфистов, который состоялся всё в том же Хартфордском университете и был организован профессором этого университета Аристидом Вюрцлером.

В состав жюри вошли виднейшие арфисты, дирижёры и композиторы: П. Жаме (Франция), Ж. Боро (Франция), Х. Роман (Венгрия), Л. Паскуали (Италия), М. Флур (Бельгия), А. Вюрцлер (США), М. Диллинг (США), К. Андреус (США), Т. Мимура (Япония), Т. Серли (США).

Советскую школу представляли на этом соревновании воспитанницы Московской консерватории Э. Москвитина и Н. Шамеева, студентка того же вуза И. Блоха и аспирантка Т. Тауэр. Всего в конкурсе приняли участие двадцать два исполнителя из четырнадцати стран.

Участники конкурса продемонстрировали очень высокий уровень мастерства. Выступления оценивались по десятибалльной системе. Голосование было тайным, но с оглаской оценки членов жюри в конце конкурса. Такая система исключала возможность чрезмерного завышения или занижения баллов. Кроме того, ни один член жюри не имел права голосовать за своих учеников. Вместо него это право передавалось одному из почётных гостей, приехавшему из той же страны. Так как Советский Союз представляла я одна, то наши арфистки — все мои ученицы — оказались в наименее выгодном положении. Право оценить их выступление было передано почётному гостю из другой страны, имя которого к моменту голосования я не знала. Даже за болгарку М. Христову, окончившую Московскую консерваторию в моём классе десять лет тому назад, мне не полагалось голосовать.