Вера Дулова. Воспоминания. Статьи. Документы

Москвитина и Шамеева получили премии на конкурсе в Израиле. Тауэр и Блоха участвуют в международном конкурсе впервые. Я не делаю прогнозов, но знаю одно: соревнование будет напряжённым. Программа очень сложная, и большинство конкурсантов опытные. О наших девушках. Москвитина — первая арфистка оркестра Московской филармонии под управлением [Кирилла] Кондрашина. Кроме того, она ежегодно выступает с сольными концертами, каждый раз — новая программа. Москвитина — прекрасный музыкант с блестящей техникой и свободно владеет арфой. Временами я бы хотела, чтобы её исполнение было чуть менее безупречно и чуть более непринуждённо, но это, конечно, зависит от характера пьесы, которую она исполняет.

— В чём она лучше — в классике или современной музыке?

— Она всё играет хорошо, но классика — её сильная сторона. Концерт Генделя в переложении фон Вюрцлера она играет просто великолепно.

— А Шамеева — музыкант другого типа?

— О да, Шамеева совершенно не похожа на Москвитину. Они всё время соревнуются. На конкурсе в Ленинграде Москвитина была первой, Шамеева второй, в Тель-Авиве Москвитина вторая, Шамеева третья. Она талантливая арфистка, лирик по натуре. Москвитина — вся пламя, искры, фейерверк, она захватывает слушателей мгновенно. Шамеева очаровывает удивительно глубоким проникновением в художественную сущность произведения, в ту пленительную сферу чувств, к которой из всех искусств музыка находится ближе всего. Шамеева окончила аспирантуру и сейчас является моим ассистентом в консерватории.

— Я понимаю, что Татьяна Тауэр своего рода феномен.

— Да, Таня удивительно талантлива. Ей 23 года, она окончила консерваторию в прошлом году и сейчас учится в аспирантуре. Она победила в очень сложном конкурсе и сейчас находится на испытательном сроке в Ленинградском филармоническом оркестре под управлением [Евгения] Мравинского. Многообещающая арфистка, виртуоз большого темперамента и энергии, она уже сейчас играет первую арфу. Её темперамент иногда её захлёстывает, и для Татьяны игра под руководством Мравинского станет отличной дисциплиной. Я надеюсь, что климат Ленинграда немного её охладит.

— А кто из арфисток самая юная?

— Ирина Блоха. Хотя ей всего 19, она уже на третьем курсе в моём классе. Ирина окончила музыкальную школу-десятилетку в Харькове. Она училась у Анны Гельрот, одной из наших старейших преподавателей.

Ирина действительно особенная. Москвитина, Шамеева и Тауэр — состоявшиеся арфистки; Блоха пока не на том же уровне. Но она необыкновенно талантлива. У неё прекрасный звук, блестящая техника, и она очень музыкальна. Короче говоря, в ней есть всё! Работать с ней — удовольствие, никогда не нужно что-то повторять дважды. Она всё схватывает мгновенно. У меня давно не было такой ученицы.

— В каком возрасте ребёнок может начать учиться играть на арфе?

— Мы начинаем учить детей в восемь, девять лет. И они сразу же играют на больших арфах. Арфовые классы есть почти во всех районных школах-семилетках и в каждом училище. Закончив семилетку, молодая арфистка поступает в училище и затем в консерваторию. У кого нет своих инструментов, занимаются в школе. Консерватория, если требуется, даёт студенту инструмент домой напрокат.

— Я знаю, что в нашей стране существует большая проблема с арфами? Мы делаем свои инструменты?

— Да. Их производство началось прямо у меня на глазах. В 1937 году, когда я стала преподавать в училище, два молодых человека — Сергей Майков и Алексей Каплюк — начали у меня заниматься. Они не показывали особого рвения, но они были хорошие ребята. Однажды они пригласили меня к себе за город в гости. Дом был полностью автоматизирован! Они только нажимали кнопки, и всё появлялось или исчезало как по мановению фокусника. Они нажимали кнопку, и из стены выезжала кровать. Нажимали другую, и весь сад мгновенно поливался водой.

Я сказала им, что они зря растрачивают свой талант — что они должны ремонтировать арфы. Ситуация с арфами была просто катастрофической. Мы их не производили ни до, ни после Революции. Было много иностранных арф — старых французских больше, американских меньше, но их состояние было весьма плачевным. Никто не знал, как их ремонтировать. Я дала ребятам разобрать свою старую арфу. Они отлично починили её, отремонтировали несколько других, а затеми решили сами сделать арфу. Это была нелёгкая задача, должна Вам сказать. Педальный механизм (семь педалей) сам по себе очень сложен. Они почти закончили инструмент, но началась война. Конечно, они всё бросили.