Вера Дулова. Воспоминания. Статьи. Документы

Преодолеть смиренно узаконенную камерность, подчинённость арфы. Сыграть на ней так, как раньше немыслимо, невозможно было играть. Рискнуть и победить!.. Для этого не один раз — всю жизнь надо было сражаться. А дальше, чтобы эта победа не осталась фактом только твоей артистической судьбы, личной творческой биографии, а вошла в процесс общего развития искусства, следовало закрепить её надёжно — в учениках. И более того — в школе.

Тридцать лет жизни Веры Георгиевны ушло на то, чтобы от воспитания отдельных учеников перейти к школе, к созданию системы нового, особого арфового исполнительства.

«Искусство игры на арфе» — так называется книга, написанная Верой Георгиевной и уже подготовленная к печати. По полноте, весомости это исследование — единственное в своём роде, оно содержит историческую часть, обзор наиболее известных исполнительских арфовых школ, методику. Вера Георгиевна анализирует все виды технического владения инструментом, приёмы, эффекты, созданные арфистами разных времён и направлений. Среди них, кстати сказать, есть и «эффекты Дуловой». Одна из частей книги представляет собой сборник избранных виртуозных пьес, упражнений, этюдов для арфы, переложения, новые редакции, автор которых — Дулова. Именно сочетание исполнительской деятельности с педагогической сделало творческий опыт Веры Георгиевны таким многогранным. На её выступления в концертах молодые музыканты приходят, как в академию высшего мастерства.

Легчайшее прикосновение к струнам арфы, изящество, непринужденность исполнительницы — мы всё это видим. Но видим со стороны. А как на деле?…

— У нас, арфистов, — говорит Вера Георгиевна, — нет точки опоры: мы играем как бы на весу, не можем опереться, как, скажем, пианист на клавиатуру или скрипач на гриф. Правая рука только чуть-чуть прислонена к деке, ноги работают с педалями, и получается, что тяжесть арфы давит на нас всей громадой. А натяжка струн — несколько пудов… Выдерживать это очень непросто. Играть на арфе — тяжкий физический труд. Два-три часа позанимаешься, и всё тело затекает. Своим ученикам я советую делать особую гимнастику — движения плечевого пояса. Перерыв минут на десять, и марш за инструмент. А чтобы звук был ясный, полный, нужно захватывать струну в ладонь: играть «к себе», как бы горстями черпать. Если рука безвольна, пуста — то и звук тусклый, вялый. Надо в пальцах силу, жадность ощущать, тогда инструмент будет звучать по-настоящему.

Конечно, — продолжает Дулова — больно, когда струна врезается в палец. Но у профессиональных арфистов пальцы защищены мозолями, и если студенты приходят ко мне не с мозолями, а с волдырями, значит, не занимались. И пусть не себя пеняют: нет к ним жалости! При регулярной работе мозоли становятся твёрдыми, они и предохраняют, тогда не больно играть.

Прикосновение — от него звуки. Мы, музыканты, прикосновением живем. Как слепцы.

Особое место в творческой жизни В. Г. Дуловой, кроме концертной и педагогической деятельности, занимает Большой театр. С 1932-го и поныне она не расстается с ним: для солистки, концертирующей по всему миру, это факт достаточно редкий. Но он не случаен. Он подтверждает ещё раз щедрость, широту личности Веры Георгиевны.

Работа в оркестре требует иных качеств, чем сольное исполнительство, воспитывая у музыканта навык непосредственного общения с другими оркестрантами, с дирижёром, она помогает ощутить себя частью целого, органичного, слитного, рождает чувство ответственности, особой ансамблевой дисциплины.

Известно: музыкант, только что пришедший в оркестр, поначалу не слышит самого себя. Он видит движение своих пальцев, но не может отличить свои собственные звуки от тех, что звучат вокруг. Потом это чувство потерянности, беспомощности проходит. Появляется опыт. А у таких артистов, как Дулова, возникает то высшее мастерство, когда, казалось бы, ты вовсе не заметен в громаде оркестра, а в то же время незаменим в нём.

Работа Веры Дуловой внесла новое отношение к исполняющимся в оркестре арфовым партиям. В «Лебедином озере» Чайковского есть соло арфы. Публика, равно как и музыканты в оркестре, слушает только её одну. И бывает, что арфа, этот щипковый инструмент, поёт, как скрипка. Значит, это играет Дулова.

Глиссандо прорезает оркестровый ряд… Сверкнувшие, потом растаявшие звуки.

— Нет, это нетрудно, — говорит Вера Георгиевна. — Ставишь на педалях аккорд, а дальше — свободно, «ad libitum». Импровизируешь в тональности, и всё! Глиссандо — это так, украшение.

— А что же тогда трудно? — спрашиваю я.

Взгляд, лукавство которого скрыто за внешней серьёзностью.

— Трудно?… Трудно играть хорошо. Хорошо — вот это всегда трудно.

Известность выдающейся арфистки Веры Дуловой, прославленного во всём мире музыканта, основывается теперь уже не только на высочайшем исполнительском мастерстве. Сама личность артистки вызывает интерес и безграничное уважение всей музыкальной общественности.