Вера и рыцарь ее сердца

Но теперь школа и все ее постулаты, остались в прошлом, а тетя Инна по-прежнему ходила в гости и по-прежнему удивляла Веру своей неподдельной детской непосредственностью.

Когда красная смородина для тети Инны была собрана, отобедав, гостья ушла, прогибаясь под тяжестью дачного урожая, Вере взгрустнулось. Ей очень хотелось задать этой удивительной женщине, дочери мудрейшего короля, один щекотливый вопрос, который мучил ее уже давно. Девушка хотела спросить гостью, какой национальности была Ева из той божественной истории, которую знал ее папа, но постеснялась? Спросить у человека его национальность считалось неприличным. К национальному вопросу в Вериной семье относились очень деликатно, и девочке не разрешалось интересоваться национальной принадлежностью кого бы то ни было.

– Чтобы я от тебя никогда не слышала обращения к людям: «казах», «немец», «русский», «еврей». У каждого человека есть данное ему от рождения имя. Будь добра, называй людей по их именам, – строго предупредила дочь Римма еще в детстве. Этого предупреждения оказалось достаточно, чтобы Вера всегда старалась запоминать при первой встрече имена незнакомых ей людей.

Национальном вопрос для Вера открывался в народных танцах, танцевать которые она училась еще в детском саду. Когда же пришло время получать паспорт, тот «национальный вопрос» застал ее врасплох. Оказывается, она была вовсе не русская, и теперь ей еще предстояло выбрать для себя национальность.

– Мама, ты что, полячка? – искренне удивилась Вера, впервые в жизни читая свое собственное свидетельство о рождении.

– Да, и что? – излишне строго ответила мама, словно дочь уличила ее в каком-то ужасном преступлении.

– Мама, это даже невероятно интересно – быть дочкой полячки! – попыталась разрядить обстановку Вера.

– Не полячки, а полька! А твой папа украинец, – поправила мама дочь и ушла на кухню с гордо поднятой головой.

– Пронесло! – вздохнула девочка, а тут к ней подошел брат, и он предупредил сестру о сложности этого выбора.

– Вера, я хочу, чтобы у тебя не было проблем в будущем. Быть полькой или украинкой неплохо, но твой родной язык – русский. Думай башкой! Понятно?

Вера тогда покорно закивала брату головой и… уверенно записалась в паспорте украинкой, только потому, что ей самой очень нравилось быть украинкой и танцевать украинские танцы.

В одно из воскресений Вериного дачного отдыха после вступительных экзаменов отмечался День рождения главы семейства. С утра Римма готовилась к приему гостей, держа дочь на подхвате, а после обеда она отправила ее на рынок за цветами с Сашиным другом, Володей Коваленко.

Вере совсем не хотелось покупать цветы под конвоем Володи, которого она с детства стеснялась, но перечить маме было бесполезно. Для девушки друг Саши был пижоном, который говорил так много, что сам забывал, с чего начинал. В его поведении было что-то неестественное, а излишней вежливости чувствовалась фальшь, ведь Вера не была придворной дамой и не нуждалась в особом галантном обращении.

Когда подошел автобус, следующий по маршруте на рынок, девушка вежливо попросила Володю оставить ее одну, и, не прощаясь, забежала в автобус и уселась на заднее сиденье. Она была довольна собой, так как считала, что освободила Володю от своей непривлекательности. Вера не любила быть кому-нибудь в тягость. Впрочем, как только автобус тронулся с места, она тут же забыла о Сашином друге и не увидела на его длинном худом лице появившегося досадное недовольства.

Папин юбилей прошел замечательно, и Вера на следующий день отправилась в институт, где в вестибюле института были вывешены списки студентов, поступивших на первый курс. В этом списке Вера нашла и свое имя, ее мечта начала сбываться! Скоро, скоро она уедет из дома!

Часть 2

Глава 1

– Отдать тебе любовь?

Этот вопрос застал врасплох не только того, кому был адресован, но и саму Веру, задавшую его. К такому беспардонному обращению девушек Шурик не привык, и от удивления он забыл все неудобства езды в кузове грузовика ГАЗ 51. Студентов набилось в дощатый кузов ГАЗ 51, как селедок в пузатую бочку. Старый совхозный грузовик, усиленно пыхтя, исправно возил студентов на совхозные поля для сбора картофеля. Мотор этой разбитой колымаги то надрывно гудел, взбираясь на пригорки, то весело посвистывал, скатываясь под горку, а то противно визжал и останавливался, уступая дорогу рыжим коровам, игнорирующих правила дорожного движения.

Ехать в кузове грузовика было весело. Первокурсников качало из стороны в сторону, как при сильном шторме, но недовольных не было. Кто-то сидел на лавках, кто-то – у кого-то на коленях, а счастливчики стояли за кабиной грузовика, чтобы почувствовать ветреный дух перемен. Хотя перевозить студентов в кузове грузовика не полагалось, но за исполнение правил безопасности отвечал руководитель студенческого отряда, поэтому шофер не переживал, уж, если и вывалится какой-нибудь студентик на дорогу, то так тому и быть.