Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" [СИ]

После Тасии у него была тьма коротких — на одну ночь — отношений без какой-либо цели, только ради секса. Похоже, анархист снова не знал, чего хочет, либо просто не мог это найти. Да, ему нужна была гордая спутница, с чувством собственного достоинства. Джола была гордой, но это перешло в гордыню, наглость и откровенное нахальство, чего не допустит человек, у которого есть чувство собственного достоинства. Тасия держала себя в узде, не имела вредных привычек, но была лишена собственного мнения. Снова не то. Ему нужна была та, которая кинется с ним в бой, но не впереди него и не за его спиной. Та, которая идет на сотрудничество, имеет собственные взгляды, не стремится отстаивать их с пеной у рта, но и не умалчивает о них. Ему нужен был человек свободный, независимый, но понимающий. Равный.

И дерзкое сердце бунтаря так и осталось бы, наверное, одиноким, если бы не тот рейд в Афганистан. Теперь Кэно считал, что Кира во многом служит ему поддержкой, и сейчас эта отчаянная, бесстрашная женщина придает смысл его темной и мрачной жизни.

В 1986 году он стал одним из тех, кто во главе с Морихеем Уехибой захватил крупное здание в центре Нью-Йорка. Террористы держали осаду несколько дней, требуя деньги, и уже начинали расстреливать заложников, когда спецназ перешел в наступление. «Черные драконы» находились в окружении, но кто-то вызвал подмогу. Много людей из клана было ранено и убито, но тем, кто выжил, удалось скрыться. В той перестрелке оборвалась жизнь основателя и лидера клана. Кэно был свидетелем смерти наставника, и в его сознании еще долго звучали последние слова Морихея:

— Кэно, прости меня, если сможешь. Это из-за меня, точнее, по моей инициативе ты шесть лет по горячим точкам метался… потому что… — японец начал задыхаться и кашлять кровью, — потому что… я хотел показать тебе настоящую войну… Я преемника готовил, пойми… Клык, друг твой, отговаривал меня, и… я его убил. Убил человека, который многим здесь помогал, и мне тоже. Повздорили мы с ним в баре по пьяни, он с ножом на меня пошел… И я выстрелил. А что мне оставалось делать? Заколол бы меня… Вот и все. А более никто мне не перечил. А где бы еще тебе дали навыки? Я хотел тебя лучшим из лучших сделать, научить тебя выживать в самом кошмарном аду, пойми! Признаю, не рассчитал всего, что случиться может. Прости меня!

«Повздорили по пьяни»? Страйдер потом доложил Кэно, что Уехиба врал. Эти двое сидели в баре за выпивкой, как старые друзья, когда Морихей начал этот разговор:

— Я его в армию пошлю. Знаешь, в спецназ. Пусть посмотрит на реальную войну…

— А если не вернется с войны? — резко перебил его Клык, сверкая глазами.

— Ты же ручался, что научил его выживать.

Рейнджер понуро покачал головой:

— Не пойму: чего ты добиваешься, Морихей?

— Я готовлю преемника, — шепотом ответил японец, склонившись над столом. — Это он должен стать лидером после меня, понимаешь. Он вернется с непререкаемым авторитетом.

— Ты считаешь, что и авторитет можно создать? — Клык иронично усмехнулся. — Да нет, япоша, его зарабатывают.

Морихей ударил кулаком по столу, демонстрируя, как твердо он верил в свои слова:

— Он заработает! Я об этом позабочусь. Я и так передал ему свой опыт, а это что-то да значит. Как там говаривали философы? «Алмаз точит алмаз». Так что он заработает.

— Заработает… — ухмыляясь, кивнул Клык. — Это так. Только поверь — не с твоей легкой руки. В нем я не сомневаюсь, — тут Рейнджер снова изменился в лице — его глаза кровожадно вспыхнули, взгляд пронзил собеседника, как стрела. — Я сомневаюсь в тебе.

— Не понял… — вздрогнув всем телом, проронил Уехиба.

— Опять сравниваешь людей с камнями, — укорил его Клык. — Люди для тебя — расходный материал. А это не так! У людей, в отличие от камня, душа есть. А ты плевал на эту душу, япоша!

Морихей идиотски рассмеялся:

— Ты посмотри в глаза этого Кэно! Ужасные глаза, дьявольские, да? Ему доставляет наслаждение убивать. Неужели ты всерьез полагаешь, что у таких головорезов есть душа?

— Тогда ее нет ни у меня, ни у тебя, — заметил Клык. И тут он достал нож. Морихей подпрыгнул на стуле от неожиданности.

— Анархизм — свобода и авторитет, — заговорил он, разглядывая острейшее лезвие, — а ты уже не в авторитете. Потому что люди для тебя — ресурс, расходный материал. Ты их ни во что не ставишь. Когда лидер перестает быть авторитетом, что делают анархисты? Они скидывают его, япоша. И такой лидер, как ты, нам не нужен.

Пальцы впились в рукоять ножа так, что побелели на суставах. У Морихея задрожали руки и колени. Он сам не почувствовал, как выхватил пистолет и спустил курок. Разрывная пуля оставила маленькое отверстие между глаз Рейнджера, но когда ковбойская шляпа упала на пол, кровь в жилах японца застыла — затылка не было. Уехиба метнулся в туалет, чувствуя, как накатывает приступ медвежьей болезни, но никак не угрызений совести.

— Если веришь в какого-нибудь бога, молись ему: может быть, он тебя простит, а я не прощу! — крикнул Кэно.